Восьмиклассница

"Куда-нибудь" оказалось ночным клубом на Рубинштейна, где Ника со своими университетскими подружками любила проводить время на выходных. Катя редко бывала в клубах. И всегда только в сопровождении подруг. Она любила танцы, любила музыку, любила своих девчонок, могла выпить за компанию, но никогда не напивалась до пьяна и не рассматривала это место как возможность начать отношения с кем-то. И поэтому не задерживалась в клубах обычно позднее полуночи. Этот раз не стал исключением, но ушли они раньше не из-за Кати, а потому что Ника очень быстро "перебрала". Накануне она повздорила с Владом, отобрала у него ключи и выставила его из квартиры и теперь пила нито от обиды, нито от злости на него, нито и вовсе от отчаяния, что сама вела себя с ним как дура и не знала теперь, где он и как его вернуть. Рассказ её был долгим, эмоциональным и запутанным, а орущая из динамиков музыка и оплаченные коктейли, которые то и дело им передавал кто-то из толпы, только усугубляли ситуацию. Нике было всё равно, от кого прилетало угощение, она была рада просто "накинуть" ещё. А Катя не привыкла к такого рода знакам внимания от незнакомцев и убеждённая, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, по-быстрому взяла подругу в охапку и покинула зал.

Выйдя из душного прокуренного помещения на бодрящий декабрский морозец, она вздохнула с облегчением. От колючего ветра Ника тоже на удивление быстро протрезвела и спросила вполне обычным голосом:

— Такси вызывать будем..?

— Какое такси, тут 500 метров от силы!

— Ладно, пошли…, - надувшись и закутавшись шарфом по самую макушку, она взяла Катю под руку и они пошли в сторону Невского. Ника с детства жила на Итальянской. Идти было действительно недалеко, но Катя решила проводить её до самой двери квартиры, ведь сама она на двенадцатисантиметровых каблуках и по снегу навряд ли бы дошла. Ведь даже держась друг за дружку они то и дело подскальзывались на припорошенных снегом заледенелых лужах, визжа пытались удержаться на ногах и то и дело, всё же завалившись на друг друга или на припаркованные вдоль тротуара машины, наполняли сонный полночный проспект звонким смехом.

На Аничковом мосту Нике вдруг приспичило пересечь проезжую часть напрямую по направлению к статуе с укрощённым конём, которого человек вёл под уздцы. Машин было мало. Остановившись под скульптурой, Ника стала нервно рыться в сумке.

— Да, блин, когда надо, фиг чё найдёшь… Мелочь есть?

— Ну, вот, есть пять рублей, — Катя вынула монету из кармана пальто и протянула подруге, — Тебе зачем?

— Закинуть надо, сюда на памятник. Говорят, тогда мужик твой тебя также слушать будет, как этот конь… Смотри, какой послушный!..

Катя рассмеялась:

— Про подкову слышала, а это что-то новенькое!

Ника закрыв глаза что-то шептала себе под нос, сжав монету в кулаке.

— Нет, Ник, ты серьёзно?! Веришь в этот бред?

— Ну, работает же! С Ромой сработало, во всяком случае…, - ответила она, но поняв что ляпнула что-то не то, вдруг громко рассмеялась.

— С каким Ромой?

— Блин, заговариваюсь! Язык не слушается! С Максом, имею ввиду, ну, тогда, в универе, помнишь рассказывала?…Это когда тебя вижу, Рому вспоминаю…, - замявшись, она бросила монету, которая отскочив от ноги коня тихо приземлилась в снег на постамент.

Катя только грустно пожала плечами.

При чём тут Рома, интересно? Почему Ника вдруг заикнулась про него? Действительно просто оговорилась?.. Ей меньше всего хотелось безосновательно подозревать подругу в чём-то, тем более что напоминание о Роме на этот раз не вызвало у неё ровно никаких эмоций кроме как чувства его безнадёжной недосягаемости, словно он был не здесь, в этом городе, а где-то на другой планете… Они с ним словно играли в прятки, и Катя вдруг почувствовала, что устала. Устала думать о нём, устала искать его постоянно в толпе на улицах, в магазинах, в потоках людей в метро, на эскалаторах движущихся навстречу, среди тысяч, миллионов чужих лиц. Ведь эти бесконечные поиски не прекращались уже месяцами. Где бы она ни была, она — уже даже скорее по привычке — окидывала взглядом людей вокруг себя, в надежде встретить его. Надежда, говорят, умирает последней. А любовь, выходит, раньше?..

Теперь, стоя у ограды Аничкового моста на почти безлюдном Невском и рассматривая показавшихся ей вдруг какими-то нелепыми коней-русалок, Катя вдруг поймала себя на мысли, что за весь вечер в клубе она даже ни разу не вспомнила о Роме и ни разу не оглянулась в поисках него, как делала это раньше. А ведь это вполне было одним из тех мест, где он мог проводить время… Как же она так? Что вдруг случилось?..

Пока Ника очередной раз, ругаясь, искала в своей бездонной сумке телефон, Катя с нахлынувшим чувством отчаяния окинула взглядом коней на остальных трёх углах моста. Они стояли на дыбах, свободные и необузданные.

Сильные.

Волевые.

Дикие…