Восьмое делопроизводство

— Ну во-первых, стаей командует волчица, а не волк. Во-вторых, шайка Лоренецева во многом особенная. Он их всех лично арестовал, а потом отпустил. И не просто отпустил, а сбил в дисциплинированный отряд. Отпетые головорезы подчинились Максиму Захаровичу не как самому сильному, а как самому умному. Необычная банда, не похожая на остальные… Рассуди. На дело они ходили редко, зато риски оказывались минимальными. Это потому, что атаман все заранее разузнал, продумал, подготовил. Добычу брали такую, что сыщикам не подкопаться. Налетчики жили под своими именами, полиции не боялись. И при том денег полные карманы! Из захваченного атаман присваивал половину, а остальное ребята делили между собой. На пятерых! Десятки тысяч рублей каждому. Можно кататься как сыр в масле, кутить месяцами. Главное — не общаться с другими уголовными и слушаться вожака, он прикроет от сыскной. Где еще найдешь такую лафу?

Двое оперлись о гранитный парапет и долго смотрели: на дворец Меньшикова, Румянцевский обелиск, строгое здание Академии художеств. Потом Азвестопуло заговорил:

— А вот еще о чем я хотел спросить вас серьезно…

Помощник даже отодвинулся от шефа, набычился, как на допросе опасного преступника.

— Чего опять? — насторожился Лыков.

— Вы ведь старше меня намного. Скажите: в чем главная загадка жизни?

Алексей Николаевич ответил сразу, словно его самого давно занимал этот вопрос:

— Ты прав, такая загадка есть. Вот ты молодой, дети маленькие, время катит ни шатко, ни валко. А потом оглянулся вокруг: дети выросли, а ты уже старый. Когда это случилось? Как?

Два сыщика не спеша брели вдоль богатых особняков, любовались видами. Коллежский асессор объявил:

— Когда белые ночи, в Петербурге ничего… жить можно. А в Арзамасе как? Ивану Федоровичу городок понравился. Только вот монашек слишком много на улицах. Говорит, среди них есть и симпатичные. А какое жалование у тамошнего исправника?