Восьмое июля, или День любви, семьи и верности

Марина чувствовала, что сделала нечто из ряда вон выходящее, когда распустила волосы в присутствии доктора. Она набрала в поисковой строке интернета, что означает такое действие. Женщину бросило в жар, когда она прочла ответ на свой вопрос. Этот древнейший жест, совершенный ею перед ним, означал приглашение в постель! То есть Марина, сама того не понимая, выразила свое желание интимной близости с этим мужчиной прямо ему в лицо, но весьма завуалированным и старым как мироздание деликатным способом. После чего доктор должен был вежливо общаться с ее супругом и прощаться с ними обоими вместе. Со стороны все выглядело очень мило и замечательно. У Марины внутри тоже все было прекрасно. Ведь врач среагировал на ее уловку так, как ей хотелось, подтвердил своё неравнодушие, пусть без слов. Нужны ли здесь были слова? И Марина была счастлива. Она плавала в своем счастливом блаженном коконе, защищающем ее от мелких невзгод суровой действительности. Быть счастливой просто от того, что к тебе неравнодушен понравившийся мужчина – почему бы и нет? Не думать ни о чем, плыть по течению и наслаждаться самою собой и жизнью.

В другой раз Марина случайно выдала себя перед ним тем, что при его манипуляциях впала в лёгкий транс, а затем, когда поднималась, оказалась близко к нему, и охватила его лицо долгим затуманенным взором, переведя взгляд снизу вверх. У него были такие милые и смешные брови, какие-то неровные… Влюбленные без ума дамы попросту превращаются в дурочек и придают значение чужим бровям, в то время как счета за лечение по-прежнему требуют оплаты. В ответ доктор непроизвольно сделал круглые глаза, его брови взметнулись вверх, а лицо выразило бурную нескрываемую радость, и он принялся яростно приглаживать пятерней свои волосы, которые так нравились Марине. Он на миг превратился в животное, потеряв над собой контроль, выдавая себя жестами и всем своим радостным поглупевшим видом. После чего они оба пришли в себя и как ни в чем не бывало продолжили "светское" общение по делу. Врач явно был вдохновлен. Пациентка была спокойна. Природа решала за них.

Когда-нибудь они оба все это забудут. Потому что умрут. Или заболеют от старости и не смогут вспомнить о том, что незримо происходило между ними. Поэтому Марина стала ценить Жизнь намного больше, чем до этого. И забывать ей вовсе не хотелось. А Тимур? Возможно, он забудет ее в потоке пациентов. Забудет с другими женщинами. Или просто – забудет, а когда-нибудь случайно вспомнит и подумает – это я лечил, и, кажется, был к ней неравнодушен… Искренние их чувства друг к другу запутались в клубке материальных выгод, предубеждений, ошибок и сложностей. В мире взрослых людей есть много важного, таким чувствам здесь не место и не время.

Марина была немного не от мира сего. Ей были скучны разговоры о скидках на продукты в магазине и товарах по акции, или о размерах чужих зарплат и марках соседских автомобилей, они нагоняли на нее тоску и скуку. Девочка, у которой лучшими друзьями в детстве были художественные книги, по большей части романы, должна была вырасти слегка не от мира сего. Так и случилось. В глубине души она наивно продолжала верить в сказки о золушках, спящих красавицах и прекрасных принцах, не слишком обращая внимание на тот факт, что в реальной жизни золушками пользовались все кому не лень, спящие красавицы вряд ли водились в природе, ведь даже у жены олигарха полно обязанностей и не всегда удается выспаться, а любой принц имел свои недостатки.

Она влюбилась в своего лечащего врача. Женщина смотрела в зеркало и видела там черты его лица в своём лице. Мало того, она иногда ощущала это у себя под кожей. Странное, полусумасшедшее ощущение, которое бывает у влюблённых.

В постели с мужем ей чудились другие руки, по которым она тосковала. Она пыталась сбросить это видение, что удавалось ей не сразу. Эти руки возникали возле нее словно сами по себе – худые, почти мальчишеские, имеющие чуть смугловатый оттенок кожи, они сбивали ее с толку и отвлекали от исполнения так сказать супружеского долга. Также Марину иногда посещали ароматические галлюцинации. Она могла почувствовать характерные медицинские запахи. Ей чудился и запах мужчины, в которого она была влюблена без памяти. Возможно, она слегка сходила с ума, но ее это не волновало. Ее доза эндорфинов была с ней, а ее возлюбленный был где-то на Земле, и ей этого было достаточно для счастья.