Восьмое правило волшебника, или Голая империя

Перешептываясь в ужасе, люди отошли на несколько шагов назад.

– Я не ведьма, – горячо сказала Дженнсен. – Да, у меня рыжие волосы. Но это еще не означает, что я ведьма.

Людей это не убедило.

– Я имел дело с ведьмами, – сказал им Ричард. – И утверждаю, что рыжие волосы не признак ведьмы. Это один из старых и нелепых предрассудков. Думать, что Дженнсен ведьма – глупо. Это неправда.

– Нет, правда, – возразил один из мужчин. Он показал на Бетти. – Это сопровождающий ее дух.

Ричард поднял бровь.

– Сопровождающий дух?

– Правильно, – сказал другой. – У ведьмы всегда рядом близкий дружок. Она призывает своего сопровождающего духа, и он приходит к ней.

– Призывает? – Дженнсен продемонстрировала им перекушенный конец веревки. – Я привязала козу к дереву, а она пережевала веревку.

Другой человек показал на Бетти пальцем.

– Ты призвала ее с помощью магии, и она пришла.

Сжав кулаки, Дженнсен шагнула навстречу мужчинам. Нестройной толпой они отшатнулись.

– У вас всех есть семьи и друзья – общество людей. У меня не было друзей, всю жизнь не было никого, кроме матери. Я должна была убегать от отца всю жизнь. Если бы Даркен Рал поймал меня, он бы истязал и убил меня. И то же самое он сделал бы с вами. У меня не было в детстве друзей, поэтому мать подарила мне козленка. Бетти тогда только родилась, и мы росли вместе. Эта коза перегрызла веревку, потому что я – единственная семья, которую она знает, и ей просто захотелось быть поближе ко мне. Все отвергли меня из-за отсутствия дара, прямо как ваших предков. Вы знаете, что такое изгнание несправедливо, знаете, как это больно. А теперь вы, глупцы, изгоняете меня, из-за того, что у меня рыжие волосы и ручная коза? Вы просто бесхребетные трусы и лицемеры! – Девушка дрожала от возмущения. – Сначала вы травите ядом единственного человека в мире, которого вы сочли своим спасителем. Единственного, кто достаточно храбр, чтобы закончить ваше отвержение от большей части человечества. А теперь вы боитесь и отвергаете меня из-за глупых подозрений. Если бы у меня была магия, я бы спалила всех вас в золу за ваше бессердечие!

Ричард положил руку ей на плечо и притянул к себе.

– Все будет в порядке, – прошептал он. – Только дай мне поговорить с ними.

– Ты говорил нам, что ты волшебник, – выкрикнул сзади мужчина постарше. – Ты надеялся, мы безоговорочно поверим всем твоим словам, но дал нам очень мало доказательств правдивости твоих речей. И в то же время ты призывал нас отказаться от наших убеждений – таких, как страх, что она может оказаться ведьмой с сопровождающим духом, – но мы просто верим в это, верим с детства.

– Правильно, – воскликнул другой. – Ты притязаешь на обладание настоящим волшебством и одновременно отвергаешь наши убеждения. Многое из того, что ты говоришь, имеет смысл, но я не могу согласиться со всем.

Нельзя согласиться с частью истины. Отрицать часть истины значит отрицать ее всю целиком. Ричард напряженно размышлял. Как же он может объяснить людям, не обладающим и искрой дара, не способным увидеть магию, в чем заключается настоящая магия? Посмотрев на свою речь их глазами, он почувствовал себя виноватым. Да, пожалуй, он ошибся. Разве можно показать слепому цвета радуги?

– Вы правы, – сказал Ричард. – Подождите секунду, и я докажу вам реальность магии, о которой говорил.

Он придвинулся к Каре.

– Достань мне сигнальный маяк, – тихо попросил он.

Кара немедленно начала спускаться с холма. Он видел, что гневные голубые глаза Дженнсен полны слез, но девушка не плакала. Кэлен отодвинула ее подальше, когда Ричард обратился к мужчинам.

– Есть еще одна вещь, которую я должен вам сказать, а вы, надеюсь, поймете. Я завершил изгнание, но это не означает, что я действовал необдуманно и взял на себя ответственность за вас, как за своих подданных, как за часть моего народа.

– Но вы сказали, что нас рады видеть дома, – возразил Оуэн.

– Мне казалось, я выразился понятно, сказав, что вы имеете право на собственную жизнь. Мое решение было актом доброй воли. Им я пригласил вас, если вы того пожелаете, стать частью Д’Хары – частью той новой Д’Хары, которая сейчас только строится. Но приглашая вас обратно, я отлично сознавал, зачем это делаю. Все люди имеют право быть свободными и жить собственной жизнью, но в обществе они не должны играть по собственным правилам и нарушать такие же права других. Есть огромная разница между свободой и анархией. Если мы преуспеем в нашем деле, вы можете стать свободными гражданами империи Д’Хары, в которой свобода и уважение прав другого человека являются ценностями. Например, вы можете думать все, что только пожелаете, и пытаться убедить других в ценности ваших взглядов. Но вы не имеете права утверждать, что те, кто сражается за эту свободу, – дикари или преступники, даже если вы отказываетесь воспользоваться плодами их борьбы. Они заслужили по крайней мере ваше уважение и признательность. Их жизни стоят не меньше ваших, и они не должны быть принесены в жертву вашему благу. Иначе это рабство.