Восьмое правило волшебника, или Голая империя

– Ничто не может вырасти на нейтральной полосе. Живой мир был вон там, где земля, но ничто живое не может существовать в мире мертвых. Все здесь отмечено смертью.

Кара взглянула на широкую, безжизненную полосу земли, убегающую вдаль.

– Так ты думаешь... Это граница?

– Была.

Кара посмотрела на Ричарда, Кэлен и снова вдаль.

– А что она разделяла?

Высоко в небе появились чернокрылые птицы и лениво закружились над ними.

– Я пока не знаю, – признался Ричард и снова взглянул на запад, туда, где полоса спускалась с гор. – Смотрите-ка, – он указал на выжженную солнцем пустыню, откуда они пришли, – полоса ведет к Столпам Творения.

Растения рядом с границей становились все более редкими, пока не исчезли совсем. Полоса выглядела неразличимой на фоне пустыни – ничто живое не могло оттенить ее невидимые очертания, пролегающие в песках.

– Кто знает, насколько далеко она идет, – сказал Ричард. – Хотя, мне кажется, она тянется до самой долины.

– Подожди, – произнесла Кэлен. – Я понимаю, возможно, она такая же, как и границы в Новом мире между Вестландией, Срединными Землями и Д’Харой. Это я еще могу как-то понять. Но забери меня духи, почему она идет к Столпам Творения? Это поражает гораздо больше.

Ричард повернулся и пристально посмотрел на восток, туда, куда они держали путь. Беспорядочная серая стена гор круто поднималась из пустыни. Чуть севернее, там, где линия границы шла по направлению к горам, виднелась теснина.

Он оглянулся на юг. Повозка приближалась к гряде.

– Нам лучше присоединиться к остальным, – произнес он наконец. – Я должен вернуться к толкованию книги.

9

Призрачные лучи заходящего солнца мерцали вокруг Ричарда. В желтом свете он разглядел обрывистый край возвышающихся впереди гор, длинные лужицы теней наливались темно-синим цветом. Пики красноватых утесов стояли, словно каменные стражи вдоль пустынных предгорий, прислушиваясь к эху его шагов.

Ричард был один. Порой так сложно думать, когда тебе постоянно задают вопросы.

Он был расстроен тем, что книга до сих пор не сказала ему ничего о загадочной границе. Столь же мало она раскрыла тайн места, называемого Столпами Творения, и лишенных дара людей, таких, как Дженнсен. Когда Ричард начал ее толковать, книга казалась ему исторической записью, повествующей о необъяснимых явлениях, происходящих с людьми, прозванными Столпами Творения, и о неудачных попытках лечения этих несчастных.

Теперь он начинал приходить к выводу, что автор книги пытался осторожно изложить основы и тонкости заблаговременного приготовления к чему-то, сулящему гибель или беду. Именно трепетная заботливость столь детального изложения каждого рассматриваемого деяния внушила Ричарду ощущение, что кто бы ни писал эту книгу, он был очень осторожен в каждом слове. Как будто шел по тонкому льду, трещащему под ногами, и каждый миг лед мог проломиться.

Не желая замедлять продвижение маленького отряда, Ричард переводил в повозке. Наречие немного отличалось от верхнего д’харианского, на котором он привык читать, поэтому чтение шло медленно. К тому же повозка постоянно подпрыгивала на каждом ухабе. Лорд Рал не знал, даст ли книга со временем ответы на мучающие его вопросы, но прямо сейчас его терзала боязнь пропустить что-либо важное. Ричард, не раздумывая, перелистнул бы часть страниц, не читая. Но прошлый опыт подсказывал, что таким образом он скорее потеряет время, чем сбережет. Если не составить полную и всестороннюю картину, рискуешь придти к ошибочным и опасным выводам. А это может стоить жизни ему и тем, кого он любит. Так что Ричард упорно продолжал читать.

После тяжелого дня, проведенного в корпении над книгой, у него жестоко разболелась голова. Уже несколько дней боли не мучили его, а сейчас, как будто пытаясь наверстать упущенное, снова безжалостно набросились. Ричард не признался Кэлен в том, сколь сильно его беспокоит, сможет ли он добраться до портала в Танимуре. Будучи погружен в чтение, он в то же время напрягал все свои силы, пытаясь найти решение.

Когда он пришел к выводу, что причиной боли является дар, появилось ноющее ощущение, что источник боли таится внутри его собственного тела. Ричард опасался, что виной всему – то особое уравновешивание, которое пока ему недоступно. Однажды, оставшись один, он даже начал медитировать, сосредоточившись на даре, как когда-то учили его сестры. Но медитация не помогла.

Скоро стемнеет, и им нужно будет остановиться на ночлег. С тех пор как местность изменилась, найти место для стоянки стало непростой задачей. За каждым поворотом встречалась пара укромных уголков, где, поджидая их, могла залечь целая армия. Птицы по-прежнему тенью следовали за ними, а значит, был кто-то, знающий об их передвижении в мельчайших деталях. Ричарду было необходимо хорошенько отдохнуть и обдумать прочитанное. Кроме того, он хотел лично проверить окрестности.