Восьмой грех

– Я всего чуть-чуть, - извинилась Катерина и пригубила вино из переполненного бокала. Потом она села на диван и с удовольствием смотрела на то, как синьора сделала три больших глотка из своего бокала, тоже до краев наполненного.

– Вы сомневаетесь в порядочности мужей из Римской курии? - откровенно спросила Катерина.

Феллини сделала жест рукой, будто хотела сказать: «Ах, если бы вы только знали!»

У Катерины в голове проносились разные мысли. Как разговорить синьору Феллини? Без особых усилий (видно, она пришла в подходящий момент) ей, похоже, удалось завоевать доверие хозяйки. Теперь главное - не сказать чего-нибудь лишнего. Или же все будет напрасно. Катерина просто дрожала от волнения, но внешне оставалась спокойной. Сделав вид, что пьет вино, она сочувствующе произнесла:

– Вам, должно быть, пришлось через многое пройти, синьора!

Феллини потупила взгляд и поджала губы.

– Мне бы не хотелось вспоминать об этом, - горько сказала она.

– Я не смею настаивать, синьора,- ответила Катерина и поднялась, будто хотела уйти.

– Пожалуйста, останьтесь!- попросила Феллини. Она еще раз хорошо приложилась к бокалу, а затем посмотрела на букет в кресле.

Как львица, которая подкрадывается к добыче, женщина по дошла к креслу, схватила букет и с размаху хлестнула чашечками цветов о стол, так что лепестки разлетелись по всей комнате.

– Пусть Гоизага засунет эти цветы себе в зад! - закричала она в ярости и стала бить букетом по креслу, пока у нее в руках не остались одни стебли.

Катерина растерянно смотрела на нее. Волосы Феллини растрепались, по щекам потекла черная тушь, халат наполовину распахнулся. ()днако истеричку не беспокоил ее внешний вид. Она взяла бокал и заглянула в него, как в зеркало. Потом допила вино н с размаху разбила его о стол.

Слетка переборщила,- сказала она, не глядя на гостью. 11у, если вам от этого лучше… - с пониманием произнесла Катерина, - такой приступ гнева очищает душу.

Синьора вытерла лицо рукавом халата. Но вид у нее от этого не улучшился, скорее наоборот.

– Вы ненавидите Гонзагу, - осторожно заметила Катерина.

Феллини подошла к окну и посмотрела в темноту. В ленивых подах Тибра отражался свет фонарей, стоявших на противоположном берегу.

– Гоизага -дьявол, -пробормотала она, -поверьте мне.

– Но разве не он подарил вам теперешнюю жизнь?

– Да это не протест. - Она повернулась к Катерине. Ее измученные глаза и уставшее лицо пугали. - Когда я работала на Вна Іора, я была намного счастливее. Здесь я ощущаю себя одинокой, никому не нужной. Сижу, словно в золотой клетке. Мне нельзя поддерживать связь с моей прошлой жизнью, к тому же я не должна никому ничего говорить. Один только разговор с вами повергает меня в панику. Мне строго-настрого запретили общаться с кем бы то ни было и рассказывать о недавних событиях, которые произошли на Виа Гора.

Катерина едва заметно покачала головой. Какие мрачные тайны скрывает эта женщина?

– Иногда, - продолжала Феллини, - я даже вижу призраков. Мне кажется, что за мной следят, когда я иду по городу и петляю, как трусливый заяц. Меня это доводит до сумасшестним. К тому же я знаю, что мои опасения небеспочиепмы. казалось, у нее вот-вот сорвется голос, когда она резко закри чала: - Я боюсь, боюсь, боюсь!

Синьора тяжело опустилась в кресло и уставилась перед і обой.

– Может, меня это не касается, - заметила Катерина, что-(»ы разрядить обстановку, - но за вашим страхом стоит Гон-іага, не правда ли?

– Добропорядочный муж, кардинал курии Филиппо Гон-іага! - Синьора цинично ухмыльнулась. - Ни один человек мне не поверит, если я обращусь к общественности.

«Черт побери, ну говори уже!» - хотелось крикнуть Катерине, но она сдержалась и сказала:

– Вам нужно съездить в отпуск па пару дней! На Сицилии н это время года тепло.

– Отпуск! Будучи простой консьержкой, я не могла позволить себе отпуск. Кто исполнял бы мои обязанности? А сегодня, когда ничто мне не мешает отправиться на отдых и у меня есть масса свободного времени, я не могу этого сделать. Мне запрещено покидать Рим. Тогда бы я вышла из-под контроля Гонзаги.

– И вы никогда не пытались бежать из вашей комфортабельной тюрьмы?

Синьора всплеснула руками.

– Вы недооцениваете власть Гонзаги! Я бы далеко не убежала. У него везде свои люди.

– А какие вообще у вас отношения с государственным секретарем Гонзагой? - осторожно поинтересовалась Катерина.

– Ха, что вы обо мне думаете? - возмутилась синьора Феллини. - Неужели вы решили, что между мной и этим лысым чудовищем что-то было? Слава богу, нет. Понятное дело, у кардинала есть свои потребности, независимо от того, принимал он целибат или нет. Но наверняка он смог бы найти кого-нибудь поинтереснее консьержки, лучшие годы которой уже позади.

– Извините, я не подумала, - немного смутившись, произнесла Катерина. - Я не хотела вас обидеть.