Восьмой грех

— Прошу прощения, синьорина, за звонок в столь неподходящее время. Я и забыл, что мой распорядок дня кардинально отличается от вашего. Простите. Но, как говорится, кто рано встает, тому Бог дает. Это, я думаю, в первую очередь относится к незначительным, никому не известным прокурорам. Что касается вашего заверения по поводу Мальберга, что вы якобы видели его всего один раз и что он, вероятно, за границей… Надеюсь, вы не думаете, что я полный идиот и поверил в это? У меня есть сведения, что Мальберг находится в Риме. Но я всего лишь хотел рассказать вам о последних новостях.

— Хорошо, — ответила Катерина, думая о том, как бы не выдать своего волнения. — А вы продвинулись уже в расследовании дела Марлены Аммер? — словно бы невзначай осведомилась она.

Катерина отчетливо услышала, как Мезомед вздохнул:

— Я должен говорить тише, — признался он. — Случай становится все загадочнее. Сам факт, что старший прокурор Буркьелло настоятельно отговаривал меня заново открывать дело, свидетельствует об этом. А ведь я, кроме всего прочего, еще и предъявил новые факты, которые требуют тщательного расследования.

— Вы имеете в виду фотографии, сделанные мною на похоронах Марлены?

— И их тоже. Когда Буркьелло закрывал дело, у него их не было. Но другие факты, приведенные в документах, он тоже не принял во внимание: странные следы ароматических веществ на халате синьоры, гематома на верхней части туловища. И когда я указал Буркьелло на это, он назвал их мелочами. А еще он обвинил меня в честолюбии и посоветовал прекратить расследование. Есть опасность, что моя карьера пойдет под откос.

— И вы подчинились его приказу?

— Конечно нет. Меня не покидает предчувствие, что речь идет не только о смерти Марлены Аммер. За убийством синьоры скрывается другая таинственная история. Возможно, речь идет даже о «несчастном случае на производстве».

— Простите. Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказала Катерина, хотя и догадывалась, что имел в виду Мезомед.

— Я предполагаю, что в деле замешан кардинал Римской курии…

— Вы считаете, что у синьоры Аммер была связь с высокопоставленной особой из курии?

— Ваши фото наталкивают на такого рода догадки.

— Не только мои фото, — заметила Катерина и в двух словах рассказала Мезомеду о встрече с синьорой Феллини и о том, что она от нее узнала.

Мезомед, казалось, был удивлен.

— Мое почтение. Мы бы могли объединить усилия. Вы очень умная девушка. Могу предположить, что перед вами открываются даже те двери, которые для мужчины остались бы запертыми. Но с другой стороны, у меня есть такие источники информации, к которым даже у такой журналистки, как вы, нет доступа.

«Неплохо, — подумала Катерина. — Вероятно, это поможет наконец-то узнать подробности о причинах смерти Марлены». Тем не менее она все еще сомневалась. Что-то Мезамед недоговаривал, и это вызывало подозрение.

Прежде чем принять решение, ей нужно было выиграть время и все обговорить с Мальбергом.

— Ваше предложение, — сказала Катерина, — весьма заманчиво. Но ответьте, пожалуйста, на один вопрос: не слишком ли это рискованно для вас — действовать вопреки приказам старшего прокурора? Почему вы это делаете?

Катерина услышала в трубке циничный смешок.

— Почему я это делаю? Я вам скажу. Поведение старшего прокурора наводит на мысль, что он сам замешан в этом деле. И вывести такого человека на чистую воду — мечта любого целеустремленного прокурора. Вы помните дело «Уотергейт»?[29]

— Позвольте, доктор Мезомед, но там не было речи ни о каком прокуроре! Двое журналистов раскрыли шпионский заговор!

— Я знаю, но в ходе расследования они вышли на самого президента США и стали всемирно известными.

— Это правда, — задумчиво ответила Катерина. Мезомед действительно очень честолюбив, она сразу подметила это еще во время их первой встречи. Похоже, он серьезно взялся за дело Марлены Аммер и не отступит ни при каких обстоятельствах.

Без сомнения, этот человек мог быть ей полезен. Кроме того, Мезомед прав: такой заговор одному не раскрыть.

— И как вы намерены действовать теперь? — осторожно поинтересовалась Катерина.

— Я бы хотел осмотреть квартиру Марлены Аммер, — ответил Мезомед. — В имеющихся в наличии документах не указано, какие жилищные условия были у синьоры, поскольку не был произведен осмотр квартиры. Именно по этой причине полицейские не составили ни одного акта. Честно говоря, я с трудом могу представить такое. Остается только предполагать, что результаты расследования были уничтожены.

— Но почему, доктор Мезомед?

— Если бы я узнал это, мы бы продвинулись далеко вперед. В любом случае я уверен, что какие-то факты пытаются скрыть или кого-то выгородить. Когда старший прокурор Буркьелло убеждал меня, что повторное возбуждение дела крайне нежелательно, я стал невольным свидетелем его телефонного разговора, из которого понял, что Буркьелло получил приказ. Он вел себя как лакей и говорил о его преосвященстве.

— Его преосвященстве?