Восьмой грех

Синьора вытерла лицо рукавом халата. Но вид у нее от этого не улучшился, скорее наоборот.

— Вы ненавидите Гонзагу, — осторожно заметила Катерина.

Феллини подошла к окну и посмотрела в темноту. В ленивых водах Тибра отражался свет фонарей, стоявших на противоположном берегу.

— Гонзага — дьявол, — пробормотала она, — поверьте мне.

— Но разве не он подарил вам теперешнюю жизнь?

— Да это не протест. — Она повернулась к Катерине. Ее измученные глаза и уставшее лицо пугали. — Когда я работала на Виа Горa, я была намного счастливее. Здесь я ощущаю себя одинокой, никому не нужной. Сижу, словно в золотой клетке. Мне нельзя поддерживать связь с моей прошлой жизнью, к тому же я не должна никому ничего говорить. Один только разговор с вами повергает меня в панику. Мне строго-настрого запретили общаться с кем бы то ни было и рассказывать о недавних событиях, которые произошли на Виа Гора.

Катерина едва заметно покачала головой. Какие мрачные тайны скрывает эта женщина?

— Иногда, — продолжала Феллини, — я даже вижу призраков. Мне кажется, что за мной следят, когда я иду по городу и петляю, как трусливый заяц. Меня это доводит до сумасшествия. К тому же я знаю, что мои опасения небеспочвенны. Казалось, у нее вот-вот сорвется голос, когда она резко закричала: — Я боюсь, боюсь, боюсь!

Синьора тяжело опустилась в кресло и уставилась перед собой.

— Может, меня это не касается, — заметила Катерина, чтобы разрядить обстановку, — но за вашим страхом стоит Гонзага, не правда ли?

— Добропорядочный муж, кардинал курии Филиппо Гонзага! — Синьора цинично ухмыльнулась. — Ни один человек мне не поверит, если я обращусь к общественности.

«Черт побери, ну говори уже!» — хотелось крикнуть Катерине, но она сдержалась и сказала:

— Вам нужно съездить в отпуск на пару дней! На Сицилии в это время года тепло.

— Отпуск! Будучи простой консьержкой, я не могла позволить себе отпуск. Кто исполнял бы мои обязанности? А сегодня, когда ничто мне не мешает отправиться на отдых и у меня есть масса свободного времени, я не могу этого сделать. Мне запрещено покидать Рим. Тогда бы я вышла из-под контроля Гонзаги.

— И вы никогда не пытались бежать из вашей комфортабельной тюрьмы?

Синьора всплеснула руками.

— Вы недооцениваете власть Гонзаги! Я бы далеко не убежала. У него везде свои люди.

— А какие вообще у вас отношения с государственным секретарем Гонзагой? — осторожно поинтересовалась Катерина.

— Ха, что вы обо мне думаете? — возмутилась синьора Феллини. — Неужели вы решили, что между мной и этим лысым чудовищем что-то было? Слава богу, нет. Понятное дело, у кардинала есть свои потребности, независимо от того, принимал он целибат или нет. Но наверняка он смог бы найти кого-нибудь поинтереснее консьержки, лучшие годы которой уже позади.

— Извините, я не подумала, — немного смутившись, произнесла Катерина. — Я не хотела вас обидеть.

— Ну хорошо, хорошо. — Язык синьоры все больше заплетался, и Катерина с трудом поняла, когда Феллини сказала: — У консьержек свои обязанности, знаете ли. Иногда они не всем по душе. У меня ведь не из любопытства целый день дверь открыта… И я не просто так смотрю, кто входит и выходит. Конечно же, мне запомнился одетый в серо-черное мужчина, лысый. Он регулярно приходил по воскресеньям, и за ним тянулся едкий шлейф парфюма. Он проходил мимо меня с высоко поднятой головой, совершенно не обращая внимания на какую-то там консьержку. Так делает старая римская аристократия. Даже когда я высовывала голову в дверь, он никогда не видел меня, а о «Buona sera, signora» я уж и не говорю. Нет, он не обладал манерами, хотя выглядел очень солидно и излучал определенную независимость. Для меня с самого начала было ясно, что этот лысый — какой-то священник. А о том, что он кардинал и даже государственный секретарь, я узнала только потом, после тех ужасных событий.

Катерина сделала вид, будто ей ничего не известно:

— И что же привело кардинала к вам на Виа Гора? — спросила она.

Синьора вылила остатки вина в бокал, сделала глоток и, усмехнувшись, продолжила:

— На пятом этаже дома, за который я отвечала, жила одна милая дама. Не то, что вы подумали, синьорина, а просто настоящая дама! Она была то ли из Швеции, то ли из Германии, в общем, откуда-то с севера. Мне казалось, что она человек с высшим образованием, но на какие средства существует, я не знала. Да она и не подходила для работы. Ее звали Аммер.

Дрожащими руками Катерина взяла свой все еще полный бокал. Ем было трудно побороть волнение.

И именно к этой женщине приходил кардинал? Как интересно. — Катерина сделала вид, что ее весьма впечатлило услышанное.

— Кардинал приходил регулярно, как дьяк в церковь.

— Может, он приходил к ней с научными вопросами? Или, может, она ему родственница?

— Не смешите меня! Свежевыбритый, надушенный, с букетом в руке? Хорошенькие научные вопросы они выясняли!

На лице Катерины появилось недоуменное выражение.

— Но вы же минуту назад сказали, что Марлена Аммер пе была похожа на путану!