Восьмой (ЛП)

— Видишь, он умоляет об этом. Он хочет, чтобы ты… Вот этот мелкий педик… Чтобы ты сунул его член себе в рот.

Кто-то заёрзал на сиденье позади меня, поэтому я развернулся с пистолетом и нацелил его на них. Они замерли. Я повернулся к Дэниелу и прижал пистолет к его виску.

— Урок почти окончен. Ты можешь почти уйти наказания… Если ты не сделаешь этого… Если ты откажешься… Ты не уйдёшь.

Медленно он придвигался всё ближе и ближе к пенису Бена. Он открыл рот и позволил стержню скользнуть в глубину его рта. Бен застонал. Не уверен, был ли это стон удовольствия или стон, рождённый неудобством.

— И каково это на вкус? — спросил я. — А теперь двигайся вперёд и назад… Ты видел, как женщины это делают в фильмах, которые вы, несомненно, смотрели… Сделай это. Сделай это.

Дэниел начал двигаться взад и вперёд, как я ему и сказал, и стоны Бена стали более частыми. Каждый раз, когда пенис Бена ударялся о заднюю часть рта Дэниела, Дэниел не мог удержаться от рвотных позывов.

— Тебе нравится это? — спросил я Бена.

Его глаза были закрыты. Я не уверен, представлял ли он Дэниела, отсасывающего ему, или, возможно, Ребекку или миссис Прайс. В любом случае, это было для него приятным занятием. Без предупреждения я повернулся к Дэниелу и изо всех сил ударил его между ног. Внезапный прилив боли заставил его зажать челюсть… Я был удивлён, как далеко брызнула кровь от Бена, когда Дэниел оторвался от него. Оба они упали на пол в агонии.

— Кто следующий? — спросил я класс.

Джон, один из самых спокойных членов группы, вскочил и бросился к двери. Я не был уверен в его намерениях. Может, он хотел помочь Бену? Может, он хотел избежать собственного урока? В любом случае… Глупый ход, учитывая, что я был не так далеко, я бы успел добраться до двери первым. Я воткнул пистолет ему в лицо.

— Сядь нахуй.

Я до сих пор удивляюсь, насколько легко управлять небольшой группой с помощью одного пистолета. Неужто они не должны понимать, что у меня на всех не хватит патронов? Думаю, никто из них не желает жертвовать собой, чтобы спасти своих друзей. Трусы. Всё, что им нужно сделать, это вывести меня из себя. Я бы, наверное, даже не успел полностью опорожнить обойму. Мы действительно живём в эгоистичном мире.

* * *

— Я ненавижу это место! — воскликнул Дэвид, когда мы были далеко от слышимости Бена и Дэниела. — Повсюду развешаны все эти плакаты против тирании, из-за которых создаётся впечатление, что школе на самом деле не наплевать, но это не так. Им наплевать, что над их учениками издеваются.

Я ничего не сказал. Я просто позволил ему высказать свою маленькую тираду.

— Я бывал у учителей и раньше, но им всё равно. Они не хотят знать. Если они что-то говорят причастным к этому людям… Это нерешительно. Это безучастно и, безусловно, недостаточно, чтобы их отпугнуть. Меня тошнит от этого. Это просто показывает, что ты действительно один.

Он заплакал. Следует ли мне обнять его? Точно сказать не могу. Вдруг он неправильно поймёт?

— Все эти разговоры о палках и камнях, ломающих кости, и о словах, которые никогда не повредят… Сломанные кости зарастают. Синяки заживают. Резкие слова могут иметь длительный эффект.

Я не мог с ним спорить. Он был прав. Он посмотрел на меня.

— Ты не очень хорошо справляешься, чтобы я почувствовал себя лучше.

— Мне очень жаль, — пробормотал я. — Не совсем уверен, что нужно сказать.

— Хоть что-нибудь! — сказал он.

Я сделал небольшую паузу.

— Ну, ну… Всё будет хорошо…

Он не мог не рассмеяться, увидев, насколько я бесполезен. Утешение людей никогда не было моей сильной стороной. Думаю, у меня действительно нет семейного опыта, чтобы позволить себе этот маленький жизненный навык. Папа всегда работал, а мама наоборот всегда окружала чрезмерной заботой, что меня раздражало.

— Так что ты хочешь делать?

— Я просто хотел бы заставить их всех страдать.

— Ну, я уверен, что это было бы здорово, но… Не думаю, что это очень реально. Кроме того, я имел в виду, что ты хочешь делать сейчас?

— Я не пойду на занятия. Хочешь пойти в кино или что-нибудь в этом роде?

Я кивнул. Надеюсь, он заплатит.

* * *

Дэниел был на полу перед классом и плакал, его рот залит кровью. Я не уверен, плачет ли он из-за того, что только что откусил член своему другу, или из-за боли от удара ногой. Может быть, понемногу и от того и от другого? Бен, с другой стороны, в бессознательном состоянии мертвецки спокоен. Он выглядит бледным. Интересно, не станет ли он в конечном итоге истекать кровью от травмы? Может быть. Если он это сделает, он сам виноват, сам навлёк это на себя.

— Возвращайся на своё место, — сказал я Дэниелу.

Он медленно встал и пошёл по среднему проходу обратно к своему месту — все его одноклассники смотрели на него. Мне понравилось, как все смотрели на него. Все смотрели… Все судили за то, что он только что сделал. Он не сможет забыть их взгляды. Они будут с ним навсегда… Так же, как вкус человеческой плоти будет преследовать его.

Я оглядел класс. Кто следующий? Мой взгляд остановился на девушке в передней части класса. Она сразу заплакала. Она знает, что теперь её очередь.