Восьмой (СИ)

Надо было что-то делать. Но вот что? Ворваться к ним, выцарапать глаза Ольге, оторвать лишнее Аркадию, предварительно хорошенько туда же пнув? Просто уйти? Ведь кто они друг другу? Заигравшиеся в непонятно какую игру люди? Разбегутся в разные стороны, теперь уж точно. Номер его в черный список, пусть пытается названивать, если захочет. Будет донимать звонками с других номеров — сменить свой номер, дать его только тем, кому доверяет. Ещё много чего можно будет сделать. Только нужна ли будет ему она? Если у него тут уже целая беременная появилась. Стоп, а Павел? Он же будет думать, что это его ребенок. Они вполне могли после ресторана с Ольгой переспать сами. Они уже почти готовы назначить день свадьбы. А если для неё это была лишь интрижка, то зачем они тут сейчас целуются?

Пришла новая мысль, что делать — просто постараться подслушать их. Вдруг всё не так, как кажется. Надежда умирает последней, как говорится.

Пока они её не заметили, Алла быстро забежала в какой-то магазинчик одежды, наугад взяв недорогое и неброское платье и шляпку, которой можно было прикрыться, и сандалии. Собственно, теперь её узнать было сложнее, но не намного.

Но ей хватило и таких навыков "маскировки", чтобы прошмыгнуть практически у самого носа Аркадия. Была бы она пониже его ростом, то могла бы обойтись и одной шляпкой. Но её прежний наряд легко мог бы выдать её.

Идти обратно было тяжело. Солнце, что раньше, казалось, ласково грело, теперь яростно жгло, ветер бросал в лицо пыль, а сердце начинало кровоточить, стоило только вспомнить слова, что только что говорил Аркадий Ольге.

— Любимая моя, когда я увидел тебя в том ресторане, то понял, что словно и не жил раньше. Осветила ты мне путь, будто раньше брел я во мраке. Ты для как тот маяк, что выводит корабли из опасностей ночного моря. Пусть был я тогда с другой, да и ты не одна, но теперь есть для меня только ты.

Дальше Алла слушать не стала, поспешила ретироваться. Уже этого было достаточно, чтобы понять — он обманывал её, возможно, обманывает и Ольгу. Вон какое колечко получил от неё в подарок.

Когда она ушла, Аркадий бегло мазнул взглядом по удаляющейся фигуре, затем попытался вглядеться, но женщина, с которой он проснулся этим утром в одной кровати, уже успела скрыться. Он задумчиво потер подбородок, посмотрел на кольцо на пальце.

— Что-то случилось? — Поинтересовалась Ольга.

— Да нет, просто показалось, — слегка отрешенно отозвался он, поворачиваясь обратно к ней. — На чем мы там остановились?

Не дожидаясь ответа, он притянул к себе Ольгу и, закрыв глаза, поцеловал её.

Идти обратно было тяжело. Всё время подступали слезы. Ей приходилось постоянно напоминать себе, что она уже взрослая сильная женщина, что она проходила через такое и не раз, надо уже понять, черт возьми, что никому нельзя верить! Но можно ли привыкнуть к такому? Как приятно было проснуться рядом с этим парнем утром, поверить, что она ему не безразлична. И как сгорают крылья, когда становится ясно, что он лишь играл с ней.

— Не обещал же он мне вечной любви и прочей чуши, — думала Алла, — просто работа, за которую платят. А что Ольга? Поддалась тоже вот его чарам. Только она ещё раньше не устояла…

Становилось понятно, зачем и Аркадия было тащить на этот остров. Чтобы любовничек был поближе. Вспомнилось, как в первый же день Аркадий куда-то пропал на два часа, утверждал, что заблудился. И где тут заблудиться было? Хотя остров и немаленький, конечно. А как же Павел? Прямо у него перед носом крутила этот роман? И ведь так, что никто ничего и не заметил? Каков, всё таки, актер. Ему бы бросить работу курьера и вперед, в кино сниматься, все Оскары его были бы…

Ей так и не удалось прийти к какому-то решению, что делать дальше.

Увидела Павла возле его номера, решительно пошла к нему. В голову быстро проскочила мысль: А давай прямо тут возьмем и отомстим им обоим? Пару раз. Но эта мысль тут же ретировалась куда-то, будто за ней кто гнался.

Павел стоял перед дверью и быстрыми жадными глотками осушал бутылку воды.

— Привет, Алла, — слегка слабым голосом произнес её давний друг. — Прогуляться решила?

— Паша, нам бы поговорить, дело важное, — решительность стремительно таяла. Вот как взять и сказать ему, что его невеста ему изменяет, причем с парнем, которого она же, Алла, познакомила их и которого выдает за своего жениха.

— Не могу. Ещё пару часов уж точно, — Павел выглядел, надо сказать, неважно, бледноватое осунувшееся лицо, выражение его явственно говорило, что человеку нехорошо. В качестве доказательства из его живота послышалось длинное бурчание.

— В номер зайдем? Там поговорим? Что вообще с тобой?

— Алла, я сейчас у себя в номере буду издавать такие звуки и запахи, что мне потом придется тебя убить, чтобы не оставлять свидетелей. Давай через… — Павел сильно сморщился, бурчание стало ещё громче, — вечером, на ужине. Если доживу до него.