Восьмой зверь

Последние слова слетели с губ, руки рубанули воздух в жесте-активаторе. Тишина. Еле слышное гудение лампы, слабый шум парка за окном, легкий стук часов. В отчаянии потянулся к силе браслета, вспоминая, воссоздавая ощущения и эмоции, которые чувствовал на испытании академии. Ничего не произошло. Я горько усмехнулся своему отражению в окне — прощай, — чтобы в следующий миг скрутиться от судороги боли во всем теле. Последняя мысль перед мраком беспамятства показалась настоящим откровением — а кто сказал, что это будет не больно? Под звон разбитого стекла я отключился.

Щелкнул рубильник в голове, тело отозвалось болью — обычной болью после долгого сна на холодном полу, да еще в неудобной позе. Глаза открылись с трудом, и тут же последовал легкий выдох облегчения: окна целы, звук стекла был от разбившейся лампы. А вот и она — почему-то согнутая и будто разорванная огромным давлением. Паркет покрыт легкой корочкой грязно-бордового цвета. Как и руки. И глаза приоткрылись с трудом, так как тоже в корке крови. За окном — раннее утро. Я придвинулся к стеллажу и посмотрел на него снизу вверх, вглядываясь в полированные плоскости, — отражение пугало. Клочки одежды на теле и неестественно резкий рельеф мышц под коркой крови. Шрамов на теле нет, но все тело покрыто коростой, будто кровавым потом. Но это не принципиально — в глубине сознания, из тумана усталости поднялся невероятный восторг — я жив! Заклинание работает! Я потянулся к кровати — где-то там было полотенце, — когда заметил отпечаток свежей крови там, где была моя ладонь секундой раньше. Что за ерунда? Все раны должны были закрыться. В описании эффекта было просто выздоровление, не больше! Вновь холодная паника подняла голову.

Листы перевода снесены на пол — разбираться с ними без толку. Взял в руки злополучную книгу и не мог понять, что делать дальше. Что пошло не так? Не было в описании ни слова о таком результате. На страницах оставались отпечатки крови. Аккуратно пролистал труд мертвого ученого, чтобы не запачкать. Первый раз, второй, третий — все было сделано верно. Еще раз прочел описание на первой странице — ни слова, нет такого, автор не сталкивался. Но почему это произошло со мной? Действие кинжала? Нет, я бы просто не дожил до этого часа и уж тем более не смог бы самостоятельно передвигаться.

— Так не бывает, — с трудом выдохнул фразу непослушными губами.

Подо мной легонько хлюпала лужица, тело содрогнулось от омерзения — скорее в душ!

Проковылял через всю комнату, красные отпечатки отмечали путь от дверей до душевой. Вот он — чистый поток воды, смывающий коросту с тела. Сил хватало смыть всю грязь, после чего я опал на кафель пола — кровь продолжала медленно выходить из тела.

«Мама, помоги», — схватился за памятный медальон и воззвал к образу самого дорогого. Стало легче, даже удивительно. Или это признак конца? Говорят, перед смертью боль уходит. Кровь перестала струиться сквозь поры — кончилась? Жар в руке отвлекал от мыслей. Рука отдернулась от раскаленной огненным жаром пластины, отчего медальон клеймом врезался в грудь, прямо в рану от кинжала. Настолько больно, что даже нет сил на крик. На моих глазах золотой прямоугольник будто протаивал в грудную клетку. В очередной раз сознание ухватилось за спасительный круг беспамятства, на этот раз ненадолго — кто-то стучал в дверь. Вода продолжала течь, но под ногами не было крови. Неужели кошмар? Оглядел себя — особенно место, где раньше крепился медальон. По середине грудины, под свежей розовой кожей, прощупывался знакомый прямоугольник. Расплавленная, покореженная цепочка — вернее, то, что от нее осталось, — валялась под ногами.

В дверь все еще стучали — ох уж и объяснения мне предстоят.

Открыл дверь. Полотенца нет, одежда засохшим комом валялась у входа. Тут уж не до смущений. Резкое движение где-то в стороне — глаза тут же поймали полет маленькой мошки, что замерла на стене в дальней части гостиной. Я отчетливо видел каждую деталь ее крылышек и лапок. Новое движение — это шелохнулась Джейн, что замерла у раскрытой двери.

— Что с тобой? — отшатнулась она, заметив мой взгляд.

— Съел что-то не то в городе. — Девушка слегка вздрогнула от моей улыбки. М-да, временно стоит не пользоваться мимикой. — Отравился.

— Сейчас приготовлю бульон, — отрапортовала за ее плечом Тина и убежала.

— А кровь?

— Разбил лампу, наступил на осколки… — Ответ, судя по всему, принят. Джейн несмело улыбнулась и позволила опереться на ее руку — меня все еще шатало.

На кухне вовсю суетилась Тина. Вот же незаменимый человек: как услышала мои первые слова — так мигом унеслась сервировать стол.

Постепенно, блюдо за блюдом, содержимое стола перемещалось в бездонную пропасть моего желудка. Сам не понимаю, как все влезло, но толк определенно был — пропала слабость, я уже мог стоять на ногах самостоятельно.

— Может, добавки? — проявила заботу Джейн.

— Спасибо, мои дорогие, я просто полежу, — с благодарностью кивнул я и отправился к себе.

И все же изрядно мотало, особенно подводило зрение, то и дело выцеливающее малейшие движения.