Воспаление колец

Путники проехали еще немного и под кустом черемухи увидели чистенького, опрятненького мальчика в коричневой мантии ученика школы чародеев. Он сидел, сложив ноги по-турецки, и, скосив глаза к переносице, нюхал из кулька клей «Момент».

– Гарри! Гарри! Где ты, Гарри? – звал издалека дребезжащий старческий голос.

Рядом с мальчиком, лапками кверху, лежала дохлая сова.

Мальчик поднял голову; на его лбу виднелся тонкий зигзагообразный шрам.

«Бутылкой, наверно, ударили!» – предположил Свэм.

– Ребята, вы меня не видели! – неожиданным басом сказал мальчик. – Лады?

– Какие вопросы, Гарри! – ничуть не удивился Бодяжник. – Кстати, как твои оценки за первую четверть?

Гарри вяло махнул рукой:

– Мрак! Придется забашлять ректору, иначе выпрут! И турнир по кви... ик! ик!... ди... ик! ик!.. чу я продул! – И он снова поднес кулек к лицу.

– Это кто был? – спросил Фордо, когда мальчик остался далеко позади.

– Да так, знакомый... Сидели как-то вместе... – нехотя ответил Бодяжник. Где сидели, он уточнять не стал.

И тут, кажется, со всех сторон сразу, грянул слитный охотничий вопль набздулов!

– Ой! – сказал Свэм.

Вопль страшно бил по ушам, и Фордо почувствовал, как его уши – большие, красивые уши, более волосатые, чем ноги, – завяли.

– Я бы не сказал, что это Тарзан, – прошептал он.

– Это набздулы, набздулы! – разнервничался Марси.

– Нас съедят! Сделают бефстроганов из наших чудных попок! – захныкал Опупин.

– А из кишок наделают ниток! – тоном знатока добавил Свэм.

– О, набздулы, набздулы! – простонал Элерон, с видом тихо помешанного раскачиваясь в седле. – Подобно смерчу несутся они на черных скакунах! А из-под копыт скакунов вырываются багряные искры! И леденит душу набздулий вой, и кажется тебе, что пробуждает он в темных закутках сгустки неведомой миру тьмы, а белесый туман... А белесый туман... э-э, выползает! Да-да, выползает! И тьма готовится сомкнуть над миром свои крылья! А порожденья ночи уже острят свои клинки...

– Ты всегда такой, или только по субботам? – осторожно спросил Фордо.

– А что, сегодня суббота? – удивился Бодяжник.

– Да он просто начитался бредятины Коли П.! – встрял Свэм.

Покраснев, Элерон подрулил к Срамби и пинком опрокинул его драндулет на бок. Затем повернулся к хрюккам и, понизив голос, сказал:

– Мой опыт следопытанастоятельно советует мне отыскать убежище на ночь, иначе мокрыми будут наши штаны от ужаса, который внушают набздулы, и иметь мы будем... точнее нас будут... Нет, если выражаться фигурально...

– А покороче нельзя? – взволнованно пропищал Марси.

– Можно и покороче, но тогда длинней будет твоя агония, – мрачно изрек Элерон. За день пути хрюкки просто извели его своими идиотскими репликами; Элерон чувствовал – еще чуть-чуть, и он потеряет над собой контроль.

Без лишних препирательств герои покатили вперед. Им было СТРАШНО.

Ехали они долго, и даже очень долго. Лес казался бесконечным, как пустыня Сахара. Наконец солнце перестало светить по причине полного отсутствия на небосклоне и присутствия на другой половине планеты, известной как Междуземье. Там еще имеется королевство Триппер, но к нашей истории оно отношения не имеет.

И вот, когда ноги путешественников устали крутить педали, а пустой желудок Фордо грозил разродиться язвой, подъехали они к холму, такому массивному и высокому, что не заметить его и проехать мимо мог только полный кретин.

Элерон собрался проехать мимо, но хрюкки указали ему на холм как на место, пригодное для ночевки.

– Ага! – вскричал Бодяжник. – Это же знаменитый холм Абзданул! Он послужит нам отличным убежищем! Наверх! Скорее наверх!

Усталые путники кое-как затащили на холм свои драндулеты. Хрюкки, блаженно засопев, начали потирать отсиженные ягодицы, а Элерон отправился разведать окрестности.

Вершину Абзданула венчали развалины какой-то постройки. Элерон, настороженный и собранный, как настоящий следопыт, обошел их кругом. Луна ярко освещала замшелые стены. На одной кто-то нацарапал несколько строк. Бодяжник прищурился... Надпись на стене гласила: «ЗДЕСЬ БЫЛ ГНУСДАЛЬФ. ВСЕМ ПРИВЕТ! Р. С. Внутрь не заходите, там насрано».

Элерон издал торжествующий вопль, от которого главарю набздулов заложило уши:

– ОГО-ГО-ГО-ГО!!! Друг Гнусдальф дает о себе знать! Ура, ура, ура! – Он замолчал, походил кругами, постоял на голове и, наконец, изрек: – Поразмыслив, я пришел к двум выводам: либо Гнусдальф дает нам знать, что ночевать на этом холме опасно, либо намекает, что, оставаясь здесь, мы будем в полной безопасности. И лично я склоняюсь ко второй версии.

– Либо он просто захотел оставить свой автограф на этих руинах, – с невинным видом предположил Фордо.

В горле Элерона заклокотало.

– Мнение шибздиков меня не интересует! – отрезал он.

– Тебя в детстве не роняли, нет? – осторожно полюбопытствовал Свэм.

– Один ра... – вырвалось у Бодяжника, но потом он опомнился, и сам попытался уронить Свэма с холма. – Я ночевал тут когда-то, – молвил он, загнав Свэма на верхушку стены. – Это историческое место.