Воспарить к небесам

— Микки, все будет хорошо, — заверила я его. — Они успокоятся, а потом приедут, потому что так и должно быть — проводить время с дочерью и внуками. Ты с ними встретишься. Они будут искренне осуждать тебя. Я скажу, что ты Майкл Патрик Донован из семьи Донован из Магдалены, которая владеет компанией «Мэн Фреш Марин», и они перестанут от всего сердца осуждать тебя и начнут просто осуждать. Потом отец попытается отговорить Киллиана от его мечты стать пилотом истребителя и получить должность у Кэлвея, от чего ты полезешь на стену. В конце концов ты будешь умолять меня выкинуть что-нибудь такое, что даст нам еще шесть месяцев покоя.

Я просто шутила.

Но он не смеялся.

Он лишь повторил:

— Да.

Это беспокоило меня одновременно с упоминанием того, что Киллиан хотел стать пилотом истребителя, и что в первый день рождественских каникул Микки собирался свозить детей в Финикс. И это время неминуемо надвигалось.

Он не просил меня поехать с ними, может, потому, что знал, я не могу этого сделать, учитывая, что со мной были дети. Но мы бы расстались на неделю. Мы говорили о том, что по их возвращении надо будет запланировать какое-нибудь совместное празднование Рождества, но так ни о чем и не договорились.

Я еще крепче прижалась к нему.

— Дорогой, сегодняшний вечер прошел так замечательно, что нам нужно спланировать празднование нашего запоздалого семейного Рождества.

— После того, как мы вернемся. Первый день у меня выходной, я забираю детей. Твои дети придут ко мне.

Решение, принятое без моего участия.

Его странное, в высшей степени необычное настроение означало, что я это не оспариваю.

Микки молчал.

Я очень волновалась.

Микки прервал молчание.

— Если все получится, мы с детьми переедем в Голубой Утес.

Я мгновенно подняла голову.

— Прошу прощения?

Он не стал повторяться.

— У тебя достаточно комнат, где каждый из детей может иметь свое собственное пространство, и ты обустроила эту берлогу в качестве гостевой спальни на тот случай, если приедет твой брат или мои родители. Я продам свой дом и отдам тебе деньги. Но, когда мы переедем, все коммунальные услуги оплачиваю я.

— Я… но… ты… это… я не знаю, — пробормотала я, но так и не закончила мысль, которая не совсем созрела.

— На рынке, — перебил меня Микки, — я мог бы получить со своего дома восемьсот-девятьсот тысяч долларов. Это даже не пятая часть этого дома, поэтому я беру на себя коммунальные услуги, и считаю, что делаю то, что должен.

— А как насчет того, чтобы, когда мы это сделаем, — осторожно начала я, — мы стали бы делить все поровну? Ту долю, что бы ты смог…?

На этот раз я остановилась, потому что он сжал меня и сказал:

— Не заканчивай этого, Эми.

Больше я ничего не сказала.

— Я делаю то, что должен, — заявил он.

— Хорошо, Микки, — согласилась я, но только потому, что он вел себя так странно и это пугало меня.

— И это не жестоко. Дети любят этот дом. Он очень милый. Очень большой. Он нравится тебе. И ванна совсем не отстойная.

Это было больше похоже на Микки, поэтому я снова улеглась и ответила:

— Это все правда.

— Да, — пробормотал он.

Я замолчала, слушая при этом, как Микки засыпает. Никаких касаний губ. Никакой спокойной ночи.

Ничего.

У меня это заняло больше времени, но я заснула вслед за ним.

Микки разбудил меня, прижавшись губами к моим губам, он задирал мою ночнушку на спину, шепча:

— Я прошелся по дому. Все спят.

А потом он поцеловал меня.

Даже в полусне это был поцелуй Микки, и я поцеловала его в ответ.

И так мы с Микки занялись любовью.

Это было неожиданно. У нас не было никакой близости, не считая той, что в течение нескольких недель проходила через вышки сотовой связи. Я думала, это будет мощно, быстро и ошеломляюще.

Но нет. Это было медленно, благоговейно и сладко.

Мы и раньше не торопились. Наслаждались друг другом долго и основательно. Мне нравилось, когда Микки не спешил, так же сильно, как нравилось, когда мы набрасывались друг на друга, как подростки.

Но когда он наконец дал мне кончить и кончил сам, он прижал нас друг к другу, пробормотал «Спокойной ночи, Эми» и я снова услышала, как мой парень засыпает.

Сама я не спала.

Даже не сомкнула глаз.

Потому что мне уже доводилось заниматься любовью подобным образом. Не так хорошо, но Микки был лучшим во всем.

Это было в ночь перед тем, как Конрад ушел от меня.

Так что нет, я не спала.

Даже не сомкнула глаз.

*****

— Ладно, в чем проблема?

Услышав вопрос Алиссы, я резко вышла из раздумий.

Она, Джози и я сидели вместе за ланчем в «Уэзерби» через два дня после Рождества. Микки с детьми должны были вернуться на следующий день. Мои дети покончили с разрывом отношений с отцом и отправились к нему на Рождество (была его очередь), и с тех пор, с моего благословения, оставались с ним.

Так что я внезапно и непривычно осталась одна.

Достаточно одна, чтобы наконец смириться с тем, что происходит.

В последнем настоящем разговоре с моим парнем, он поделился, что если мы «все получится», то он перевезет семью в Голубой Утес.

Но мне было скучно повторять, что это был мой последний настоящий разговор с моим парнем.