Воспарить к небесам

Я слегка подпрыгнула, услышав Микки, и повернулась как раз вовремя, чтобы он выхватил у меня из рук бокал шампанского и поставил его на стол.

— Конечно, — пробормотала Джози.

— Если бы я не была занята, а тебя всерьез не захомутали, о чем ясно свидетельствует сегодняшнее мероприятие, — сказала Робин моему парню. — Я бы хотела, чтобы ты украл меня.

Моей лучшей подруге нравился мой парень.

А это нравилось мне.

Микки взял меня за руку, одарил Робин улыбкой, а я одарила ее фальшивым суровым взглядом.

Пока он тащил меня к двери в главный зал ресторана, я почувствовала легкий озноб и посмотрела в сторону матери, чтобы увидеть, как она уставилась на нас с Микки.

— Через несколько минут мы садимся ужинать, милый, — сказала я ему, пока он вел меня между столиками.

— Без нас это невозможно, — ответил он.

— Вот почему мы не можем уйти, — заметила я.

Он ничего не ответил.

Я тоже молчала, он повел меня в коридор по направлению к туалетным комнатам.

В животе стало горячо, а ноги начали дрожать, когда в конце коридора он повернул направо, а затем повел нас мимо туалетов.

Он отодвинул в сторону пальто (я знала, что это был гардероб) и толкнул меня к задней стене.

Там было темно.

Там было тихо.

Вероятно, в любую секунду здесь могла появиться администратор, чтобы повесить одежду.

Когда Микки положил руки мне на бедра, мне стало все равно.

Странно, что гардероб был нашим местом.

Но так оно и было.

Все началось не здесь.

Но именно здесь все закрутилось.

И еще больше я любила Микки Донована за то, что он привел меня туда накануне того дня, когда он официально собирался сделать меня своей, а я его — своим.

Он опустил глаза и смотрел на меня сквозь темноту.

А потом эти глаза поднялись ко мне.

— Красивое платье, детка.

Ну вот, со мной опять случилось это.

Я воспарила.

Хотя в эти дни я научилась жить, витая в облаках.

— Боже, я люблю тебя, — прошептала я.

На это он одарил меня одной из своих легких усмешек. Да, я его просто обожала.

— Хорошо, значит, ты будешь обжиматься со мной в гардеробе, — ответил он.

— Моя мать будет недовольна, — заметила я.

— Единственная причина, по которой мы вообще возвращаемся, это то, что я могу спасти свою мать от твоей.

Я подошла к нему, скользнув рукой вверх по его груди.

— Мне очень жаль, Микки. Они…

Он прервал меня:

— Расслабься, Эми. Им все равно. Они знают таких людей. Знают, как вести себя с ними. Знают, что ты не такая. Они любят тебя и любят твоих детей. Вот, что имеет значение.

Так и было. Это означало, что пришло время расслабиться.

А еще пришло время обжиматься.

Я склонила голову набок.

— Так мы будем обжиматься или как?

Я почувствовала жар в его глазах прежде, чем почувствовала, как его губы захватили мои.

Я скользнула руками по его плечам.

Он скользнул одной рукой, обхватывая меня сзади за шею, а другой — за зад.

От этого интимного прикосновения я застонала.

Микки прижал меня к стене.

Так, мы обжимались в гардеробе во время репетиции свадебного ужина, и делали это довольно долго.

Достаточно долго, чтобы полностью разозлить мою мать (чего она никак не выказала, за исключением ледяных взглядов, направляемых на меня), что было потрясающе.

И достаточно долго, чтобы разгорячиться и взбудоражиться, поэтому много позже, когда у меня на тумбочке зазвонил сотовый, пробуждая от беспокойного сна, и я взяла трубку и услышала, как Микки прорычал:

— Дверь, — я побежала к входной двери (но, вероятно, все равно бы это сделала).

Он, по требованию моей матери в силу «традиции», остался с Киллианом и Оденом в доме Джейка и Джози, и у него, очевидно, был ключ.

Так что он открыл дверь еще до того, как я туда добралась.

Но предупреждающий звонок был действительно сексуальным.

И, наконец, мы обжимались достаточно долго, чтобы Микки настолько разгорячился и взбудоражился, что буквально потащил меня по коридору в мою комнату.

Мы трахались на кушетке.

Потом он крепко и нежно поцеловал меня у входной двери и вернулся в Лавандовый Дом, потому что плохая примета — видеть невесту в день свадьбы.

И хотя время указывало, что технически день нашей свадьбы уже наступил, я решила, что это не считается, потому что солнце еще не взошло.

Поэтому я проигнорировала это и просто скользнула в нашу с Микки кровать, положила голову на подушки и снова заснула.

Но я сделала это, все еще паря в облаках.

*****

Микки

Микки лежал голый на кровати, в камине пылал огонь, его глаза были устремлены на кухню, он ждал.

Она шла к нему в своих расшитых блестками и мехом шлепках и коротком халатике, неся поднос.

— У меня есть плавленый сыр и крекеры, — объявила она. — А еще взбитые сливки и ванильные вафли. И свежее пиво. Так что, на моем волшебном подносе есть все необходимое для ужина и десерта — ни шума, ни суеты, ни уборки.

Он понятия не имел, для чего ей взбитые сливки, но точно знал, как ему их применить.

Он смотрел, как Эми поставила поднос на край кровати, подошла к ней, сбросила шлепанцы, сбросила халат, и он увидел изгибы обнаженного тела своей жены, а затем она присоединилась к нему под одеялом.

Он перекатился на нее.

Ее руки скользнули вокруг него, даже когда она предупредила: