Воспевая любовь

Её ступни маленькие, узкие, с ровными пальчиками, округлыми ногтями, розовыми пяточками. Ему потом часто снилось, как он сам разминает ей ножки, целует каждый пальчик, прижимает к щеке пяточку, чтобы проверить её нежность. Девушки в стае с весны до осени бегают босиком, поэтому ему в диковинку видеть аккуратную нежную ножку.

Именно после того, как он увидел ножки, понял, что его влечение к ней намного сильнее, чем казалось. Он уже пережил стадию обычного мужского вожделения, потом восхищения, а теперь она стала для него наваждением. Он хотел её всю и навсегда.

Он смотрит, как она расчёсывает волосы по вечерам, чтобы заплести их в косу, и видит её не здесь, а у себя в норе, сидящей возле его очага, точно так же с гребнем в руке, только ласково улыбающейся и дожидающейся его. Поход ещё в самом начале, а он всё чаще погружается в мир духов, чтобы его фантазии казались хоть чуть-чуть реальнее. В том мире он живёт с ней, жарко любит её, заботиться о ней, бежит в дом, зная, что она его там ждёт. В его норе теперь тепло и уютно, там пахнет ею и их детишками. Он знает, ради кого пытается сделать в стае жизнь комфортнее, безопаснее.

 Но всё это в мире грёз, а в реальности он держит себя отчуждённо, всеми силами удерживая дистанцию. Он видит, как на неё поглядывают человеческие самцы, словно только и ждут, когда он позволит себе лишнего. Ему наплевать на них, но она беспокоится и тревожится о том, что они видят и думают.

Он старается проводить с ней каждую свободную секунду и каждое совместное мгновение оборачивается для него мукой. Он не может наглядеться на неё – и в то же время боится встретиться с ней взглядом, чтобы не раскрыться, не потерять её доверие и не спугнуть лёгкий интерес к нему.

Мысли о том, что ему нечего ей предложить, кроме огромных проблем, убивают его. Самое разумное для него сейчас, было бы заменить себя кем-нибудь и убежать от её колдовских глаз, но он не может. Она выполнит здесь свою работу и для него всё закончится, так стоит ли торопить события, если потом он будет вспоминать каждый день, проведённый с нею, всю свою долгую жизнь?  

Чуткий нос уловил запах влаги, и Ронг поднялся выше, чтобы напиться и принести Вере чистейшей воды. Звериное чутьё подсказывало, что вода в горах разная, и эта полезна для здоровья. Огромными скачками он поднимался выше и выше, пока не достиг приличных размеров площадки. Небольшое плато, размеры которого снизу не заметить, и вход в пещеру, спрятанную за упавшим сверху валуном. Ручеёк бежал из пещеры, которая странно пахла. Запах был незнакомый, тревожный. Он хотел было исследовать её сам, но волчья часть разума подсказывала, что здесь возможна будет охота и нужна стая.

Вернувшись к краю площадки, он бросил взгляд вниз. Высоко, но люди смогут одолеть подъём. Ещё немного постояв, высматривая удобный подход к пещере, он решил, что её нужно показать Вере. Спускался он в облике человека, чтобы сразу определить трудные места для Вериных ножек. Внизу он снова обернулся в зверя, дал знак своим, чтобы возвращались на стоянку и сам потрусил туда же.

Вера смотрела, что ещё можно сделать для удобства на поляне и у неё уже созрела мысль о сооружение простейшей душевой. Вода в реках ещё была ледяная, поэтому никто не купался, но ей давно нестерпимо хотелось закинуть всех в воду отмокать и мыться. Удалой с Пегим не сразу отметили, что их тела не воняют и одежда их всегда чистая. Они даже сами не заметили, как привыкли к этому и тоже стали морщить носы, реагируя на резкие запахи тел своих спутников. Поэтому узнав, о чём лэра задумалась, подкидывали идеи, из чего сделать водогрей. Лишнего котла большого размера у них не было, а если делать бочку, то ею желательно постоянно пользоваться. Сделать и оставить тут – всё равно что выкинуть. 

- Ну, тогда заберём её с собой! – воскликнул Пегий, у которого в носу свербело от соседства с Тютюней.

- И куда ты бочку положишь? У нас всё забито! Благодаря оборотням запасы мы почти не тратим. Госпожа Ната нам столько всего положила, будто мы тут зимовать будем.

- А может, возле реки яму вырыть, вода туда набежит, нагреется и будем мыться?

- Фу, после твоего Тютюни я не полезу, - брезгливо фыркнул Удалой, - он же за всё время ни разу своё мурло не помыл! Простите, лэра, мы не чистоплюи, но даже в мороз на дежурстве у разрыва выбегаем и обтираемся снегом. А этот всё заболеть боится!

Вера вздохнула и внесла неожиданное предложение:

- Давайте, пока есть время, подготовим доски для новой телеги.

- Тогда не только Тютюне надо помочь, а ещё Данилке, Резчиковому сыну и братьям Шкуровым.

- Да, да, помню, у Резчикова колёса разваливаются, а у Шкуровых оси прогнили, устала я их латать. Значит, ищем материал, рубим, я сушу или, наоборот, увлажняю, а завтра на доски пилим и колёса делаем.

- Телегу надо успеть сделать, пока стоим, а то с собой доски нам не взять будет, - напомнил Пегий.