Воспевая любовь

- Вы его не балуйте, гоните в лес кормиться, а то разленится, - подала дельный совет Нюся, усаживаясь за стол.

На запах разогреваемой еды выполз Альрик. При виде оборотницы он нырнул обратно к себе и вышел уже в нескольких одёжках, явно красуясь перед ней.

Нюся ела с аппетитом и рассказывала, сколь удачно съездил в столицу Редди, что все самочки получили от него подарки, а Брун отдарился только горшочком с мёдом.

- Мне показалось, что Брун очень хозяйственный и ответственный медведь, - заступилась за него Вера, - быть может, он в столице растерялся, никто ему не подсказал, как там быть?

Нюся всё болтала и болтала, Альрик пододвигал ей лучшие кусочки, она их милостиво принимала, но в своих рассуждениях склонялась к симпатии к лису.

Вера чувствовала себя неловко. От медведицы она узнала, что та вырастила уже два поколения детей и теперь хочет пожить для себя. Временами Нюся рассказывала очень интересные вещи о том, как растут оборотни, как надо учить детей, чтобы лес стал для них родным домом. Это касалось всего: распознавания лечебных трав, ягод, корешков; умения охотиться, ориентироваться на местности; определять запахи сородичей и чужие следы; ощущать погоду и её смену. Всё это было непросто, но в то же время Нюся была очень наивна и совсем не понимала даже себя.

Вскоре Вере надоело её слушать, и она занялась своими делами. Альрика послала накопать глины у ручья, Нюсе дала задание тесто для хлеба вымесить, а сама уткнулась в золотую пластину. Нет времени ждать, когда она сама зарядится, лучше Вера потихоньку квадратик за квадратиком будет заряжать. Работа однообразная, муторная: забрала всю целебную силу из золотистого резерва, вложила в руну, отсчитала полминуты и снова опустошила резерв, заполнила квадратик, отсчитала, опустошила, заполнила, отсчитала…

Это вначале кажется, что конца-краю подобной работе нет, но ведь уже зарядила один раз – и пригодилось, значит, надо постараться, повторить.

Нюся благоговела перед Вериной работой. Мало того, что стала свидетелем таинства вспыхивающих рун в квадратиках, так ещё рядом с этой пластиной и человеческой самочкой было так хорошо, так сладко, что хотелось по-кошачьи мурлыкать.

Незаметно прошёл день, потом ещё и ещё. Многие оборотницы пришли к Вере, нашли себе дело у неё в доме и болтали, болтали, а сами всё тянулись к золотой пластине, к заряжающей её девушке. Вера давно уже плюнула на соблюдение тайны. Как только она начинала работать с целительской энергией, так двери можно было оставлять открытыми. Молодые, постарше, совсем седенькие оборотницы – все тянулись в дом Ронга и нещадно при этом эксплуатировали Альрика.

Если в первый день он вернулся с накопанной глиной и громко страдал по потерянным калориям, то потом он то и дело спрашивал, не надо ли ещё сбегать к ручью или вскопать огород, или на общей дорожке собрать падающие листочки, лишь бы не сидеть рядом с оборотницами, поучающих Веру, чтобы не баловала его.

Мужчинам оборотням в затеянном походе было не хуже, чем собравшимся у Веры женщинам. Давно они не собирались вместе, не чувствовали себя единым кулаком, способным карать преступивших закон, забыли уже, каково это ощущение, когда целью является восстановление справедливости. Путь к землям, занятым стаей Шторна, был не близок, и после длительного бега оставалось время поделиться новостями о своей жизни, рассказать забавные случаи о людях, вспомнить отца Ронга и его старшего брата.

Стая продвигалась быстро, обязательно отслеживая запахи чужаков, чтобы вовремя предотвратить возможную угрозу оставленным без защиты самкам. Это был самый слабый момент всего похода, но они рискнули, полагая, что людям незачем нападать на селения, а отщепенцев они отслеживают.

К концу недели похода стая не просто приблизилась к землям Шторна, она окружила их и медленно сжимала кольцо, не вступая в схватку. Ужас охватил всех приспешников медведя. Они срывались с насиженных мест, не выдерживая давления такого количества приближающихся взрослых оборотней, и бежали без оглядки, сбиваясь в кучу. Более двух тысяч самцов Ронга растянулись цепочкой и сгоняли всех к единой точке. Центром сбора был Шторн, где бы он ни был.

Оборотни мятежного медведя с трудом выносили напирающую мощь сородичей, многие скулили, падали на живот и не могли двигаться, но поблажки от ронговцев получали только дети и самочки. Никто в стае Шторна не знал, чего ожидать от Ронга, но в ответ на охватившую всех атмосферу ужаса многие самочки, особенно из недавно присоединившихся семей, вместо того, чтобы бежать, поддаваясь всеобщей панике, бросались пришедшим соплеменникам на шею со слезами счастья, и их было уже не отцепить, особенно от молодых, симпатичных ребят.