Воспевая рассвет

Глиндор улыбнулся, но глаза смотрели сурово. И Вульф не мог понять, что колдун имел в виду. Бесстрастным голосом колдун сказал:

– Действительно, наша цель – увидеть Брину свободной и невредимой. Но я боюсь, что Вортимер очень хорошо продумал свой коварный план.

И к еще большему раздражению Вульфа, Глиндор, произнеся эти непонятные слова, повернулся и направился к ближайшему дереву. Там он пробормотал какое-то заклинание и сломил две длинные толстые ветви. Затем он расстелил на земле свой широкий плащ и, привязав его углы к жердям, перевалил тело волка на эти самодельные носилки.

– Вот таким же образом мы и тебя притащили в пещеру из ущелья. Пришлось, конечно, мне изрядно попыхтеть.

Терпение никогда не входило в число достоинств Вульфа, вот и сейчас он дрожал от негодования.

– Ты говоришь, что Вортимер хорошо продумал свой план, а потом идешь заниматься какой-то чепухой. Думаешь, я так и буду стоять здесь и терять время, глядя, как ты тут возишься? Отвечай сейчас же, что это значит, а то мне придется выбивать из тебя слова.

Глиндор мрачно огрызнулся:

– Успокойся же, говорю тебе. Даже я не могу сокрушить камни, – его глаза сурово смотрели из-под косматых бровей.

Вульф решил, что старик, должно быть, совсем выжил из ума – сколько же можно говорить загадками!

– Камни? – недоуменно спросил он Глиндора.

– Вортимер знал, что мои чары не в силах проникнуть сквозь каменные стены. И тогда он воздвиг башню из камней древних римских дворцов. И в этом укрытии он сейчас, наверно, пирует вместе со своими нечестивыми прихвостнями. – Он немного помолчал и добавил: – А раствор, скрепляющий камни этой башни, замешан на его страсти к моей внучке. В ночные часы Брина была в безопасности, особенно в ночь полной луны. Я запрещал ей ходить одной в дневное время, но она не послушалась.

Старик стоял, понурив седую голову. Казалось, он еще больше постарел за последний день. Затем он вздохнул, поднял концы двух жердей и подтащил их поближе к ослу. Вульф помог Глиндору закрепить жерди по бокам простого кожаного седла.

Взглянув еще раз на Фрича, неподвижно лежавшего на плаще, Вульф решительно сказал:

– То, что не может сделать твоя магия, попытаюсь сделать я своими силами.

Искренняя сердечная улыбка заиграла на морщинистом лице старика впервые за последнее время.

– Это достойный ответ. Объединим же наши усилия, и цель будет достигнута.

Брина сидела на маленькой скамеечке около огромной, богато убранной кровати. Обе руки она прижимала к животу, стараясь унять боль от толчков, полученных при бешеной скачке. Девушка чувствовала себя непривычно и скованно в длинном платье цвета васильков. Оно было так тесно, что трудно было дышать. Брине никогда не приходилось носить таких богатых нарядов, но как ненавистны были ей даже прикосновения к этой гладкой шуршащей ткани! Она отняла руки от живота и безвольно опустила их.

– Какую ленту вы предпочитаете, госпожа, серебряную или голубую? – Глаза толстой молодой служанки светились страхом и любопытством, ведь поговаривали, что эта девушка – настоящая колдунья.

Украшения никогда не интересовали Брину, и она не знала, что ответить служанке, которая стояла, держа по ленте в каждой руке.

«Если я не буду хорошо причесана и одета, ей, конечно, попадет от хозяина», – подумала Брина и с мягкой улыбкой указала на серебряную ленту.

Служанка, польщенная таким обращением, залилась краской. Теперь она расскажет всем слугам на кухне, что подружилась с колдуньей.

– У вас тут часто бывают такие гостьи, как я? – Брина принялась осторожно расспрашивать туповатую служанку, чтобы узнать хоть что-то, что поможет ей выбраться из этих каменных стен в родной лес, под покровительство тайных сил природы.

Сейчас ее больше всего интересовало, куда они дели ее собственную одежду и мешочек, привязанный к поясу, с волшебным кристаллом. Наверно, все припрятала та старая карга, которая поливала Брину горячей водой из большого оловянного кувшина, пока та сидела, зажмурившись, в дубовой лохани.

«Она с самого начала показалась подозрительно жуликоватой», – думала девушка, пока ловкие пальцы служанки быстро разбирали на прядки ее черные блестящие волосы. Толстушка аккуратно вплетала серебряную ленту в толстую косу и ответила:

– Таких гостей, как вы, госпожа, у нас никогда не бывало. Здесь никогда не принимают женщин. Но гостей приезжает к нам много, особенно сегодня.

Сердце Брины упало и застыло в отчаянии. Мало шансов выбраться слабой безоружной девушке из каменной башни, полной незнакомых мужчин. А тот, кто попытается проникнуть сюда, чтобы спасти ее, может быть убит. Эта мысль больше всего тревожила и угнетала ее. Дед был бессилен в этих каменных стенах, а сакс не мог противостоять разбойникам, превосходящим его числом и вооружением. «Мне надо самой выбираться отсюда, чтобы не ставить под удар моих близких», – рассудила девушка.