Воспитан рыцарем

– И я так считаю. Короче, в этот раз, в эту эпоху, Морево может не просто накатить на заселенные человечеством земли, но и похоронить их навсегда. Но это не истина, а всего лишь предположение.

– И сколько ждать проверки твоего предположения?

– Знать не знаю. Может, десять лет, может и двадцать, а может и все пятьдесят.

– Десять-то лет я протяну, а пятьдесят – не надеюсь.

– Не скромничай. Вон какой тяжеленный котел на стол вымахнул и даже не запыхался. Мне бы это было не по плечу.

– Ай, ай, какие льстивые любезности, которые – все та же ложь в позолоченной скорлупке. Я, видишь ли, вынужден самостоятельно котлы носить туда-сюда, ибо Мотона моя – это приходящая служанка – не предназначена тяжести таскать. Пододвигай поближе плошки: первые порции я положу, а за добавками – сами, своими ручками. Этому хищному животному тоже надо будет что-то придумать из посуды, чтобы и у него свое имущество было…

– Ага! Пойман на слове: значит, согласен?

– Да. Но я хочу тебе прямо сказать, Зиэль…

– Ой, нет! Избавь меня, радушный, прямодушный и великодушный хозяин, от каких бы то ни было объяснений и резонов в твоих поступках. Ты согласен – остальное лишнее. Выдумаешь ответную просьбу – я в твоем распоряжении. А хлеб где, что я нарезал?

– У тебя под самым носом, провидец, стоит лишь приподнять вот эту вот салфетку…

– Сколько лет твоей Мотоне? Ее вышивка?

– Тебе-то какая разница? Молодой человек, ты хочешь о чем-то спросить? – заметил озабоченность Лина хозяин.

– Да. Можно ли поделиться от себя с Гвоздиком? И что такое морево?

– Это уже два вопроса. Если я утвердительно отвечу на первый – неминуемо воспоследуют другие, о практических способах угощения, по поводу же второго… Да, я начну с него. Морево – это легенда о конце света, о бедствии, которое за грехи наши обрушится на нас, человеков, и всех без остатка погубит. На сущность ее еще никто из живущих не проверял… Разве что…

Но Зиэль поморщился и даже дослушивать не стал:

– Да никто. Я тоже думаю, что никто не проверял. Ты бы поближе к первому вопросу, любезный Снег, а то сей Гвоздик достал меня своим визгом. Вот мой вклад в дело обуздания щенячьего аппетита: хрящи, косточка губчатая… Подстели ему чего-нибудь, и пусть лежит, грызет.

Снег встал и знаком пригласил сделать то же самое Лина.

– Лин. Ты будешь жить здесь, бок о бок со мной. Сразу же забудь дурные примеры, подаваемые этим витязем, блистательным, умным, воинственным, сильным, однако же весьма бесцеремонным. Сейчас я принесу кошму твоему Гвоздику, определю ему его личное место, и только тогда мы, я и ты, позволим ему разделить с нами прерванную советами нашего дорогого Зиэля трапезу.

Снег кивком завершил свою речь и пошел куда-то в глубь пещеры. Скрипнула невидимая в полутьме дверь.

– Видал, Лин, как он раскипятился: никакого тебе кряхтения, молодым тургуном в закрома поскакал? Очень достойный человечек наш Снег, тебе крепко повезло с наставником. А что на меня шипит и пыхтит – это естественно, ревнует к моему уму и доблести. Ну и к относительной молодости. Но вообще говоря – мы с ним ладим, даже если и не всегда находим общий язык. Ты уж не подведи моих рекомендаций.

Лин кивнул. Взрослые – неровный народ: иногда их слушать – слаще сна и меда, а чаще – сплошная скукотень. При желании Лин мог бы дословно вспомнить все сказанное здесь в этот дождливый вечер, первый вечер в череде долгих, долгих будущих лет, но это было бы так… неинтересно, обыденно… Вот если бы Зиэль действительно оказался князь… Но князь или маркиз – не будут в одиночку шататься по свету и «на ты» знаться с простыми отшельниками, с трактирщиками, с никому не нужными мальчиками…А то какое-то Морево через пятьдесят лет, пустая болтовня о вышитых салфетках… Зато подстилку Гвоздику знатную подарили. Лин знал, что такое кошма из овечьей шерсти, но эта оказалась большая, ровная, толстая… На такой можно было бы рядом с Гвоздиком валяться, да ведь не разрешат…

– В кости, может?..

– Нет, не играю. Да и ставить в моей пещере нечего, из твоего же имущества ничего мне не надобно, я ведь не воин.

– Ах да, я и забыл, что ты не воин. Но тогда… А где он… А, вот он, тот же столб! Метнем? По десятку попыток?

Лин, повинуясь указывающему жесту Зиэля, посмотрел направо: у стены стоял врытый в землю деревянный столб, широкий, во взрослый обхват толщиной, верх его представлял из себя грубо вытесанную пасть неведомого Лину хищника, а середина, как бы живот и грудь, вся иссечена следами ударов чего-то колющего и режущего.

– Зачем тебе эта чушь под конец дня? С десяти попыток ты конечно же меня опередишь. С одной руки?

– Как угодно, ты здесь хозяин, а я гость. Давай так: с одной руки по пять швырков, а с двух – по три, чтоб там и там нечетное число было?

– Чтобы исключить попадания поровну? Ну давай, раз тебе свербит подчеркнуть свое превосходство. Несолидно это… глупо. Твоими мечем?

– Твоими. Мои – боевые, а твои – все равно для баловства, ты же мирный и смирный у нас, почтенный седой отшельник…

– Зубы не заговаривай. Вдвоем будем?