Воспитание без воспитания. Как вырастить ребенка счастливым человеком

В итоге, если наше «нужно» продиктовано приведенными выше причинами, то, может быть, оно и вовсе не «нужно»? А раз так, то самое время прислушаться к нашему ребенку: может, он как раз и предлагает «дело»?

Кстати, одна из главных причин, по которой нам трудно относиться к ребенку как к равному, – это неумение слышать.

Не верите? Понаблюдайте за собой. Попробуйте вспомнить, с чем ваш малыш подходил к вам в последний раз? Чего хотел? О чем спрашивал? Чего добивался?

Если помните – что же, респект! Замечательно. Хотя, может быть, у вас просто хорошая память?

Иногда люди путают понятия «слушать» и «слышать». Знаете, можно вести долгую беседу с человеком, даже его не слушая.

Просто стандартно реагируя на услышанные фразы. «Да». «Конечно». «Молодец». «Так держать». Фразы-автоматы, которые выручают в любой ситуации. И задумываться не надо, все равно будут к месту. Но мы ведь слушали, не так ли? Слушали!

Слушать можно и холопа.

Другое дело – услышать. Это значит не просто отреагировать, зачастую автоматически. А еще и понять.

Услышать можно только равного.

Вот как, оказывается, все непросто.

Довольно трудно изжить в себе это пренебрежительное отношение к ребенку. Мол, что он понимает? Разве он видел жизнь? Разве с его детским умишком можно разобраться в ее хитросплетениях?

Как с этим бороться? Как выработать иммунитет от подобного высокомерия?

Есть такой способ. Довольно эффективный. Может быть, даже единственный реально действующий. Но сначала – небольшая история.

Случилось это в бытность мою воспитателем ГПД. Это обычная «продленка» – наверное, многие помнят свое советское детство. Есть такие группы и сейчас.

Детишки сделали уроки и занимались своими делами. Кто чем. А меня заинтересовала игра двух мальчишек – Ильюши и Саньки. Они что-то рисовали на большом листе, потом возбужденно спорили, но уловить суть игры мне так и не удавалось. Тем не менее правила определенно были, и игра всерьез затягивала ребят.

Считая себя человеком по крайней мере продвинутым, я все-таки не выдержал и попросил объяснить мне суть этой игры. Ильюша смутился, немного подумал и выдал:

– Леонид Анатольевич, вы все равно не поймете…

Это я к чему? Да к тому, что если мы действительно попытаемся понять, хотя бы выслушать ребенка, то очень быстро поймем, что их мир – мир детский, мир, по укоренившемуся среди взрослых представлению, примитивный и простой – иной раз никак не проще нашего. Иногда я убеждаюсь, что сложнее. Много сложнее.

Но чтобы это увидеть, нужно поднапрячься. Иной раз значительно. Потому что дети – как высоковольтные линии. Выдержать их напряжение дано далеко не каждому. Их время спрессовано. Их эмоции сконцентрированы. У ребенка отличная память и «соображалка» лучше, чем у взрослого. Его мышление оригинально и образно. Попробуйте провести с ним один лишь час, вникая в каждое слово, пытаясь прожить каждую эмоцию, входя в каждый из десятков образов, которые он меняет быстрее, чем профессиональная актриса на сцене. Всего час!

Перегорите.

Именно поэтому мы и ставим щиты, предохранители, трансформаторы в виде нашей избранной «глухоты» («да что эту мелочь слушать, тараторит и тараторит»), замаскированного высокомерия, эдакого возрастного «расизма» («мал еще мамку учить»), обычной невнимательности и пренебрежения («не мешай, я тут делом занят»).

Не оттого, что мы такие злые.

Оттого, что иначе не выдержим. Сгорим.

Так что, скорее, неравенство заключается даже не в том, что мы, взрослые, считаем себя выше, умнее и опытнее детей. Но и в том, что дети энергичнее, эмоциональнее, подвижнее, сообразительнее и гибче любого из нас.

И, тем не менее, без равенства вряд ли можно говорить о свободном воспитании. И о свободном человеке.

В чем же конкретно заключается наше равенство с ребенком?

В равенстве принятия решений.