Воспитание чувств: бета версия

– Не расстраивайся, это для начала… Ну, а теперь, друзья мои, сменим духовную пищу на яичницу с ветчиной. И давайте выпьем. В этом доме найдется вино?..

Обычно репетитор не предлагает подросткам выпить. Не называет свою ученицу хамкой, не говорит: «Я любила мужчин. Интересных мужчин. Я любила, чтобы было интересно». Не жарит яичницу на плитке на письменном столе. Но Энен не хотелось быть нанятым полурепетитором-полунянькой, она привыкла беседовать и выпивать за разговорами в дружеской компании – и не стесняться в выражениях, и вспоминать любовников, – ей хотелось, чтобы мы заинтересовались ею, вот она и приступила к созданию дружеского кружка. Больше всего на свете она любила дружить.

Мы пили вино. Энен рассказывала о поэтах, с которыми была знакома, по ходу отмечая: «Его как поэта я не очень ценю» или «Он доверял мне свои новые стихи», «Он второстепенный поэт». Из тех, кого она называла, нам с Алисой была известна Ахматова (школьный ряд Пушкин – Есенин – Маяковский – Ахматова), все они казались одинаково далеки, из прошлого века, без различий. Энен обещала когда-нибудь показать свою фотографию с Ахматовой, для нас это было точно то же, если бы она показала свою фотографию с Пушкиным. Я смотрел на нее зачарованно – вот она, сама русская культура, сидит на зеленом диване и ест яичницу с ветчиной.

Энен сказала мне:

– Я принесу тебе «Занимательную Грецию» Гаспарова… У меня прекрасная библиотека. Придешь ко мне в гости и увидишь, у меня есть все.

Где-то я слышал: никого не интересует идея, интересует человек, одержимый идеей. Меня не особенно интересовали древние греки, меня интересовала Энен, которой были интересны древние греки. Я кивнул.

– Я тоже хочу, – сказала Алиса.

– Что, посмотреть мою библиотеку?

– Я тоже хочу. Чтобы меня любили. Что вы делали, чтобы вас любили? Многим молодым и красивым вообще не светит замужество, а вы умудрились выйти замуж четыре раза. Может, вы… это… нимфоманка?

– Нет, я не нимфоманка, – Энен ласково улыбнулась. – Мой близкий друг называл меня «роковая баба»…

– Что нужно для того, чтобы стать роковой бабой? – настаивала Алиса. – Не думайте, я не для себя, я же понимаю, что я… я здесь ни при чем. Но раз уж вы тут, я хочу понять: что нужно, чтобы тебя любили?

– Чтобы тебя любили? Нужно знать древних греков. …Так, Алиса, к следующему разу напишешь эссе «Зачем лично мне нужна эллинистическая философия». Письменно – это написать на листочке. Не умеешь?.. Платон заставил мальчика-раба самостоятельно доказать теорему Пифагора, и он доказал. Значит, и ты справишься. Ничего сложного, всего-то киники, эпикурейцы, стоики, скептики. Не сделаешь – скажу Ромочке, что ты сегодня съела полхолодильника.

Алиса посмотрела на нее с отвращением.

– Давай я принесу тебе диету: капуста и…

– Нет.

– Очень вкусно: капустный салат, тертая морковь и… Есть еще одна диета…

– Нет.

– Но если…

– Нет.

– А давай вместе похудеем?.. У тебя неплохое лицо, если бы ты похудела, можно было бы сказать, что у тебя головка Ватто… Если ты похудеешь, я дам тебе надеть мое полосатое платье, то, в котором я была прошлый раз, – соблазняла Энен.

Алиса полосатым платьем не соблазнилась, сказала обиженно:

– Почему у меня голова из вато?

– …Ты ведь хочешь иметь поклонников, хочешь романы? – сладко улыбнулась Энен. – Существуют две причины мужского интереса: ум и красота, ум – главный. Умение поддержать беседу дает шанс, что мужчина отдаст предпочтение тебе. В хорошем обществе ценятся познания в искусстве, культурный код, а ты… ты ляпнешь что-нибудь вроде «остракСизма», и всё – ты произвела впечатление глупого насекомого, умные и талантливые мужчины не станут с тобой общаться. …Тебе шестнадцать, а с тобой уже все случилось – вот ты лежишь передо мной, глупое насекомое с хамской природой. Но ведь у тебя на три месяца есть я. Ты упускаешь возможности, Алиса!

– Вы обзываетесь… – заметила Алиса. – По-вашему, я хамка и насекомое…

Энен то обзывалась, то заманивала, играла то в отстраненно строгого учителя, то в дружеский круг, будто она своя, дружок. Я играл сразу во все предложенные Энен игры – был преданным учеником, поклонником; Алиса играла в тупицу, злилась, – и сдалась Энен, очаровалась ею. Увлечься кем-то – это ведь смирить гордыню, выкинуть белый флаг.

– Целую вас обоих, до новых встреч, – улыбнулась Энен и ушла мгновенно, словно растаяла в воздухе, а улыбка, конечно, осталась.

Алиса попросила меня вынести на помойку очищенные яблоки («чтобы папа подумал, что я весь вечер ела одни яблоки… а ветчину в холодильнике он не будет проверять, и сыр тоже»). Обветренные яблоки вкусно и сильно пахли яблоками, я спускался с мешком очищенных яблок по лестнице и думал, можно ли не считать эти совершенно нетронутые яблоки огрызками (тем более никто никогда не узнает, что я их съел), предвкушал, как всю дорогу к метро буду жевать яблоки. Выйдя из подъезда, повернул во двор, вдохнул еще раз сладкий запах и положил яблоки рядом с помойным баком, может, птицы склюют.