Воспитание детей на примере святых царственных мучеников

Знают ли многие, что Александра Феодоровна серьёзно интересовалась земельным вопросом России и поддерживала мысли о принудительном (в некоторых случаях) отчуждении земель для наделения ими крестьян? Пройдёт время, и справедливая оценка скажет о русской императрице Александре Феодоровне много хорошего. Эта женщина — чудная мать, верная жена, прекрасный, твёрдый, непеременчивый друг, глубокая православная христианка...

Императрице обычно ставят в вину, что своим влиянием она мешала нормальному течению государственных дел, что она, как говорилось, “путалась” во все распоряжения государя и его величество будто бы смотрел на всё её глазами. Мне кажется, в этих обвинениях есть значительное преувеличение. Долгие годы императрица стояла совершенно в стороне от государственных вопросов и всецело жила только семейными интересами и делами благотворительности.

Но настали смутные, тяжёлые годы, когда не только царская семья не могла жить спокойно, но когда сама жизнь государя и наследника подверглась опасностям. А сколько было ложных тревог! Каково всё это было переносить серьёзной, умной, любящей жене и матери?!

Надо бесстрастно разобрать эти отношения и понять их сущность, а не произносить обвинения с чужого голоса и по преимуществу тех людей, которые сеяли в обществе смуту и недоверие к царскому дому».

Юлия Ден писала: «Благодаря своей добросовестности и доскональности, о которых я уже отзывалась как о главных её чертах, государыня была более русской, чем большинство русских, и в большей степени православной, чем большинство православных».

Анна Танеева свидетельствовала, что и дети их величеств были горячие патриоты и обожали Россию и всё русское. Как и вся царская семья, сильным, осмысленным чувством патриотизма обладали старшие великие княжны. Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна были шефами Гвардейских полков, очень любили свои мундиры и гордились ими. Когда встал вопрос о сватовстве к Ольге Николаевне наследного румынского принца и всё располагало к этому браку, юная русская принцесса не согласилась уехать из России, и родители не стали её принуждать. Пьер Жильяр с грустью напишет потом, что этот брак мог бы избавить царевну от мученической смерти. Но решение юной великой княжны было согласно с Божией волей. В Румынии Ольгу Николаевну ждало бы несчастье, внутреннее одиночество, тоска по родине, потом — румынская революция и изгнание. Но Господу угодно было принять к себе всех членов императорской семьи числом семь, мистически выражающим исполнение полноты, и юная царевна вместе с родными людьми предстала пред Господним Престолом как святая мученица-дева.

Глава 12 В БОЛЕЗНИ И СКОРБИ...

Маленький страдалец

Страдать надо уметь. В этом, может быть, заключается самая великая христианская наука жизни, так как редкая жизнь обходится без страданий, а без терпения нет христианина. Кто умеет терпеть скорби? Тот из нас, кто честно скажет: «Я не умею», пусть обратится вновь к святому семейству и не только взирает на них мысленным взором как на образец высочайшего терпения, но и будет молитвенно прибегать к царственным мученикам.

Откуда в человеке рождается терпение? Как научились ему такие ещё юные царские дети? Несмотря на замкнутый образ жизни, они успели многое повидать. Они видели чужую боль, под чутким духовным руководством родителей учились великой науке сострадания. Тот, кто научился сопереживать, не станет «зацикливаться» эгоистически на собственных бедах и горестях. К тому же, привыкнув постоянно заботиться друг о друге, поддерживать, ухаживать во время болезни, они и в заключении старались подбодрить друг друга собственным примером.

Главное — молитва. «Да будет воля Твоя» — любимые молитвенные слова Николая II. Когда юный царевич, самый маленький из всех, но самый большой страдалец в семье, лежал с приступами страшной болезни, он, крича от боли, утешение искал в молитве и в любви близких, в первую очередь матери. Пьер Жильяр сохранил воспоминания и об этом: «Императрица сидела у изголовья сына с начала заболевания, нагибалась к нему, ласкала его, окружала его своей любовью, старалась тысячью мелких забот облегчить его страдания. Государь тоже приходил, как только у него была свободная минутка. Он старался подбодрить ребёнка, развлечь его, но боль была сильнее материнских ласк и отцовских рассказов, и прерванные стоны возобновлялись. Изредка отворялась дверь, и одна из великих княжон на цыпочках входила в комнату, целовала маленького брата и как бы вносила с собою струю свежести и здоровья. Ребёнок открывал на минуту свои большие глаза, уже глубоко очерченные болезнью, и тотчас снова их закрывал.