Воспитание детей на примере святых царственных мучеников

Совершенно отдельно стоял раскрытый тяжёлый ящик — сундук с частью книг, принадлежавших августейшим детям; в ящике рылись, большую часть книг разбросали тут же, вокруг него. Книги исключительно русские, английские и французские; ни одной на немецком языке. Книги определённого выбора: сочинения для религиозного, нравственного воспитания и произведения лучших русских классиков. Книги определённых владельцев; в них собственноручные их высочеств пометки, закладки домашней работы, засушенные цветы и листочки. Почти на всех — посвящения или просто пометки от отца или матери или обоих вместе: “Ёлка. 1911 г. 24 декабря, Царское Село, от папа и мама, Ольге”; “В. К. Ольге, мама, Тобольск, 1917 г.”; “Моей маленькой Татьяне от мама 9 февраля, 1912 г. Царское Село”; “Дорогой Татьяне от папа́ и мама́. Янв. 1908”; “М. Н. Ёлка. 1913”; “Тетрадь для французского. Алексис”» и т.д.

Из одной английской книжки великой княжны Ольги Николаевны высунулись два листочка почтовой бумажки, на которых рукой её высочества записаны стихотворения, сочинённые в Тобольске или государыней императрицей, или графиней Анастасией Васильевной Гендриковой (стихи были написаны поэтом Сергеем Бехтеевым и пересланы им царственным узникам. — М. К.).

На одном листке:

Перед иконой Богоматери

Царица неба и земли,
Скорбящих утешение,
Молитве грешников внемли.
В Тебе надежда и спасение.
Погрязли мы во зле страстей,
Блуждаем в тьме порока...
Но... наша Родина... О, к ней
Склони всевидящее око.
Святая Русь, твой светлый дом
Почти что погибает.
К Тебе, Заступница, зовём —
Иной никто из нас не знает.
О, не оставь своих детей,
Скорбящих упование,
Не отврати своих очей
От наших скорби и страдания.

На другом листке:

Молитва

Пошли нам, Господи, терпенья
В годину буйных мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейство ближнего прощать
И крест тяжёлый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.
И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и оскорбленья,
Христос Спаситель, помоги.
Владыка мира, Бог Вселенной,
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый страшный час.
И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.

Осознавали ли царственные мученики угрожавшую им смертельную опасность? Известен эпизод, подробно описанный в той же книге Дитерихса:

«...14 июля (1918 года, за три дня до убийства царской семьи. — М. К.) священник о. Сторожев с диаконом Василием Буймировым совершал обедню для всей собравшейся в зале царской семьи; бедный наследник цесаревич Алексей Николаевич страдал своей наследственной болезнью и сидел в кресле. Тут же присутствовали тогда доктор Боткин, девушка Демидова, повар Харитонов, камердинер Трупп и мальчик Седнев; поодаль, у окна, стоял комиссар Янкель Юровский и не спускал глаз с молившихся впереди русских христианских людей.

Все члены царской семьи имели вид утомлённый, и против обыкновения никто из них не пел во время службы, как было на предшествовавших пяти службах до появления в доме Янкеля Юровского. А когда во время этой службы 14 июля по чину обедни отец диакон, вместо того чтобы прочесть, по ошибке запел “со святыми упокой”, все члены семьи бывшего императора Николая II опустились на колени.

“Знаете, отец протоиерей, — сказал диакон Буймиров, выйдя из дома. — У них там что-то случилось: они все какие-то другие точно, да и не поёт никто”».

В книге Е.Е. Алферьева «Император Николай II как человек сильной воли» задан тот же вопрос: сознавала ли царская семья, что всем им грозит смерть? «Да, их величества и две старшие великие княжны, несомненно, не только сознавали приближение конца, но и готовились к нему. Жизнерадостная великая княжна Мария Николаевна, хотя и в меньшей степени, но всё же ясно понимала положение. Великая княжна Анастасия Николаевна и наследник цесаревич Алексей Николаевич были ещё слишком юными, чтобы задумываться над своей участью, но и они не закрывали глаза на действительность, как это видно из случайно вырвавшихся как-то у наследника слов: “Если будут убивать, то только бы не мучили”».