Воспитание Гаврилова (вариант 1976 г.)

- Сегодня суббота, - сказал Грубин. - Поезжай на автобусе на пляж.

- А вы?

- О нас забудь.

Гаврилов поправил фотоэлемент, включил транзистор и пошел к автобусной остановке. Ложкин с Грубиным последовали в некотором отдалении.

В автобусе Гаврилов бросился вперед и уселся на свободное место. Грубин с Ложкиным остановились на задней площадке, держа Колю под наблюдением. Стоило в проходе появиться старушке с сумкой и приблизиться к Гаврилову, как подросток вдруг подскочил, покинул сиденье и замер в неудобной позе.

- Какой принцип? - спросил Ложкин шепотом у изобретателя.

- Фотоэлемент включил цепь, и, как только бабуся приблизилась на критическое расстояние, Коля получил удар током в нижнюю часть спины. Безопасно, но болезненно.

Гаврилов уже проталкивался к изобретателю.

- Вы чего? - спросил он обиженно. - Издеваетесь?

- А что случилось? - спросил Грубин невинным голосом.

- Так меня же током дернуло!

- За дело. Надо места в автобусе уступать. Не слышал такого правила?

- Это почему еще? - возмутился Гаврилов. - Мне десять остановок ехать, а ей у рынка сходить.

- Она старше, - лаконично заметил Ложкин. - И притом женщина. Но если отказываешься от испытаний, - сказал Грубин, - тогда поехали обратно.

- А чтоб током не дергало, что я должен делать?

- Вести себя достойно и даже благородно.

Гаврилов подумал немного и сказал:

- Постараемся.

До пляжа доехали без приключений. Хоть места в автобусе освободились, Гаврилов больше не садился, чтоб не рисковать.

Погода стояла холодная, никто еще не ‘купался, но на пляже было немало народа.

- Колька! - закричали ребята из речного техникума, завидев Гаврилова. - Иди сюда.

Гаврилов поспешил к товарищам, но на ути ему встретился мужчина, который ненароком загородил ему дорогу. Гаврилов налетел на него и только произнес первое неуважительное слово, как замер на месте с выражением крайнего отчаяния на лице.

- Что там у него? - спросил Ложкин.

- Пришла в действие небольшая плетка, - ответил Грубин. - Как только срабатывает микрофон, избирательно улавливающий слова, которые не следует произносить в культурном обществе, плетка приводится в движение.

Гаврилов уже спешил к изобретателям.

- Слушайте, - сказал он. - Я же не в автобусе. За что бьют?

- А ты вспомни, что ты тому мужчине сказал?

- Да я и сказать не успел…

- Значит, успел, если прибор среагировал. Поедем домой?

- Потерплю еще.

И в этот момент Гаврилов увидел проходившую мимо Светлану, которая жила в соседнем доме.

- Привет, - сказала Светлана.

Гаврилов не ответил.

- Ты почему не здороваешься?

- Сама знаешь.

- Ты на меня обиделся? Но я вчера к контрольной готовилась и не смогла к кино подойти.

- Ах не смогла? Тогда слушай, что я тебе скажу…

Но ничего сказать Гаврилов не успел, потому что вдруг из-за его воротника выскочила маленькая резиновая рука и как следует хлестнула его по щеке, после чего моментально спряталась на место.

Гаврилов схватился за щеку.

- Так тебе и надо, - сказала Светлана, даже не улыбнувшись. - Считай, что это моя рука.

- Но я даже не успел сказать! - закричал Гаврилов Ложкину - Даже не успел, а вы уже деретесь. Не надо мне ваших рублей! Пошли домой! Этого нельзя, это запрещено, за это дерутся! Никакой жизни не осталось!

- А может, еще потерпишь? - спросил Ложкин. - Ведь у тебя скоро условные рефлексы выработаются.

- Вот на себя навешивайте и терпите, - сказал Гаврилов. - Нашлись тоже…

Он, конечно, не договорил, кто такие нашлись, потому что подпрыгнул на месте и попытался сорвать с себя датчики и проводки. Ничего из этого не получилось, и тогда со слезами на глазах Гаврилов бросился вдоль берега.

Догнали изобретатели Гаврилова только на окраине городского парка, где проходил городской субботник.

Гаврилов уже никуда не бежал. Он нес груду саженцев, затем осторожно сложил их возле линии ямок, подхватил свободную лопату и принялся помогать тем, кто копал такие же ямы для деревьев. Лицо Гаврилова было красным, ло щекам текли слезы, но работал он с энтузиазмом, по крайней мере втрое быстрее остальных.

- Что происходит? - удивился Ложкин. - Гаврилов работает!

- Прибор действует, - улыбнулся Грубин. - Ты же просил, чтобы при виде людей, занимающихся делом, прибор заставлял бы подопытного принимать в этом участие. Когда Гаврилов пробегал мимо ребят, включились тяжи, мышцы начали сокращаться в полезном направлении. Он бы и не хотел работать, да не может. Давай не будем вмешиваться, пойдем домой. Коля найдет дорогу обратно и без нас.

Коля возвратился только к вечеру. Шел он еле-еле, ноги не держали. Грубин окликнул его из окна:

- Наработался?

Гаврилов открыл было рот, чтобы ответить, но спохватился и промолчал. Только подошел к окну и знаками показал: «Снимите с меня мучительный аппарат».

Освобождение от исправительного прибора заняло пять минут. Грубин смазал вазелином места, где были датчики, и сказал:

- Одевайся, Коля, сейчас я тебе выдам деньги на кассету.

Коля молча одевался. Он даже не ругался, не сердился, словно опасался, что прибор, хоть и лежащий уже на столе, все равно может наказывать на уровне условных рефлексов.