Воспитание грубиянки

При мысли, что грязный сукин сын запускал руки в трусики моего ангелочка, я испытывал дикую и неконтролируемую ярость, от которой сжимались непроизвольно кулаки. Я хотел задушить его. Медленно выпустить воздух из его легких. Смотреть, как глаза стекленеют, как из них выходит жизнь.

Я осматривал дом, в котором когда-то жил и, наверное, был счастлив. Дом моего родного отца. В детстве я его боготворил, восхищался его внешним видом, манерой двигаться, тем как он говорил и что говорил, как поступал. Раньше я хотел быть на него похож. А что сейчас? Кем я стал?

— Твой отец на всякий случай приберёг для тебя скрытые счета на моё имя. Видимо, как чувствовал, что все может пойти не туда… — дядя Витя не трогал меня, старался держаться на расстоянии. — После того, как тебя объявили официально мертвым, Дато на законном основании прикарманил все твоё наследство… мне очень жаль, сынок.

— Деньги — последнее о чем я переживаю. — выгибаю бровь, раздумывая над всем. Нужен был план. — И все же… я бы хотел кое-что изменить. Не мог бы снять денег для меня? Хочу привести себя в порядок, прикупить одежды… скажем так, я возвращаюсь в игру…

— Что ты задумал?

— Я не помню ничего, но уверен, что собирал на Дато компромат. Сукин сын пытался меня убить не просто так, я нарыл на нечто важное. Нарыл один раз, нарою еще раз. — не замечаю, как меняется мой голос, становится жестче. Дядя Витя не удивляется переменам, что укрепляет мои догадки — это я настоящий.

— Вылитый отец. — усмехается дядя Витя и уходит, оставляя меня одного. Все, что мне остается, пойти в нашу с Эммой комнату. Переворачиваю все вверх дном в поисках ее вещей. Как последний маньяк нюхаю их, глажу ткань.

— Любимая, я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Моя девочка. Моя куколка… — боль прорывается, по щекам начинают течь обжигающие слезы. Пожалуй, я плачу впервые.

Как думаете, что там будет?

Воспоминания Джо.

Воспоминания Джо.

— Данечка, хватит капризничать! — издерганная мама с красными глазами и бледным лицом напоминала мне вампира, в котором не билось сердце, выглядела она неважно. — Веди себя, пожалуйста, хорошо!

— Я не хочу никуда ехать! Я останусь дома. — от негодования я топал ногами, чтобы привлечь внимание этой невнимательной женщины, не слушающей меня никак. — Мне не хочется ничего. Я буду играть в кабинете папы!

— Но мы переезжаем, милый. Слышишь? Мы будем жить в другом доме! Уверена, что тебе там понравится! — она говорила торопливо и сбивчиво, отказываясь меня слушать. Я столько раз повторил, что не уеду из этого дома! — Даниил!

Мама прикрикнула и даже потрясла меня. Как она не понимает, что я не хочу уезжать из дома отца. Тут все его вещи. Все, что осталось от него. Это была последняя ниточка с отцом.

— Мамочка!

— Риточка… — сладкий голос дяди Дато в дверях заставил меня начать топать ногами еще громче. Он мне не нравился, даже пугал, вызывал странное чувство неприязни. Рядом с ним мне хотелось скорее убежать куда подальше. — Ты готова?

Мужчина показался во весь рост. Сегодня на нем были джинсы и футболка. Он напоминал мне торговца фруктов с рынка, у которого мы каждый день покупали яблоки и овощи. При виде меня мужчина неприятно оскалился, посмотрел на меня как на таракана.

— Да… да… Дато. — быстро проговорила Мама, насильно оттаскивая меня к входной двери. — Мы готовы. Вещи все уже в коридоре.

— Замечательно. — протянул мужчина и смачно хлопнул маму по попе. Звук шлепка оглушил меня. Я онемел от такой наглости. Папа никогда так не делал, он ласково целовал её, бережливо обнимал и оберегал. Но никогда не шлепал, как провинившуюся девчонку.

Желая ему отомстить, пинаю мужчину. Еще и еще. Вряд ли ему было больно, но мой поступок определенно взбесил мужчину, потому что лицо стало багровым, глазные белки налились кровью. Дато даже затрясло.

— Даня! — Мама вскрикнула с ужасом, отпуская подзатыльник.

— Ничего. — все также сладко протянул мужчина. — Иди в машину, а мы поговорим по-мужски. Иди. Иди, я сказал!

Мама отпускает меня и удаляется, постоянно оглядываясь. Я принимаю воинственную позу, показывая всем своим видом, что не боюсь его. Пусть делает что хочет со мной.

Мужчины наклоняется, чтобы говорить со мной лицом к лицу. И мне становится страшно. Он настоящее чудовище. Страшный монстр. В голове даже промелькнула мысль, что он выпил мамину кровь.

— Слышишь, пиздюк, если не хочешь, можешь остаться здесь… без еды и воды. Будешь подыхать медленно, мучительно. Знаешь, как больно, когда кишки прилипают к друг другу? Я бы с удовольствием посмотрел на это. Отправишься к своему любимому папочке.

У меня свело все. Похолодело.

— Выбирай, либо ты идёшь с нами и заталкиваешь язык себе в глотку либо я оставляю тебя здесь.

— Я выбираю второй вариант. — лепечу я, понимая, что выбрал не правильный ответ. — И Мама остается со мной!

— Ты меня не понял, блядь, что ли? — мужчина замахивается и ударяет меня. Так сильно меня никто и никогда не бил. Я лечу вниз. Ударяюсь о плитку головой. Слышу хруст костей, руку пронзает дикая боль. Кажется, я сломал руку.

Воспоминания Джо