Воспитание с умом. 12 революционных стратегий всестороннего развития мозга вашего ребенка

Мы предлагаем вам несколько примеров беседы со своими детьми об имплицитной и эксплицитной памяти. Если вы заметили, что ваш ребенок страдает из-за прошлых переживаний, стоит поговорить с ним и помочь ему пересказать историю опыта тех переживаний. Кроме того, будет полезно объяснить, что происходит в мозге, когда опыт прошлого начинает управлять сегодняшним поведением или чувствами. Вы можете объяснить это следующим образом.

Самоинтеграция: превращение наших собственных воспоминаний из имплицитных в эксплицитные

Не только у детей запечатленные в памяти переживания могут вмешиваться в жизнь без их ведома. Это, безусловно, случается и с родителями. Имплицитные воспоминания сказываются на нашем поведении, эмоциях, восприятии и даже на физических ощущениях, и мы нередко остаемся в полном неведении, насколько прошлое влияет на нас в настоящий момент. Дэн пережил нечто подобное, став отцом.

Когда мой сын только родился, я совершенно сходил с ума в те моменты, когда он безутешно плакал. Я знаю, что любому человеку тяжело слышать детский плач, но я просто не мог этого вынести. У меня начиналась паника, и меня наполнял ужас. Я обдумывал одну версию за другой, пытаясь понять свою столь сильную и внешне неоправданную реакцию, но ни одна из них не выглядела правдоподобно.

Однажды мой сын начал плакать, и в моей голове возник образ. Это был маленький мальчик на медицинском столе для обследования, кричащий, с выражением ужаса на его перекошенном, покрасневшем лице. Я стоял рядом с ним, и моей задачей, как молодого педиатра-интерна в Медицинском центре Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, было взять у него кровь на анализ, чтобы выяснить, почему у него такая высокая температура. Я и мой партнер-педиатр переживали этот ужас с каждым ребенком, один из нас держа шприц, другой – удерживая кричащего малыша.

Я годами не вспоминал о моей педиатрической интернатуре. Я помнил это время как в целом хороший год и припоминал, что был рад, когда все это закончилось. Но ночной плач моего шестимесячного сына вызвал у меня вспышку воспоминаний о той сцене, и в последующие дни я начал понимать связь. Я много думал об этих воспоминаниях и говорил с несколькими друзьями и коллегами о моих переживаниях. Постепенно мне становилось ясно, что травма, перенесенная много лет назад, давала знать о себе имплицитно и стала проявляться наружу только сейчас. Я понял, что завершил свою годичную интернатуру и перешел в другую фазу моей жизни, так и не осмыслив свои болезненные переживания. Я не обработал их должным образом, чтобы они были готовы для будущего эксплицитного припоминания.

Поэтому годы спустя, став молодым отцом, прошел через болезненный самоанализ, который позволил мне увидеть это как нерешенную проблему в себе, и я научился воспринимать плач своего сына каким он был, без всего этого багажа из прошлого.