Воспитание сердцем

Прежде всего их аргумент (на черных детей телесное воздействие не оказывает такого негативного эффекта, как на белых) покоится на предпосылке, что физическое наказание гораздо шире распространено в афроамериканском сообществе. Как мы видели, это правда. Но здесь возникает проблема выводов о влиянии этого наказания. Рассмотрим аналогию: если бы мы хотели установить, оказывает ли употребление в пищу большого количества рыбы определенный положительный эффект на здоровье, было бы целесообразно рассмотреть группу субъектов. Среди них должны быть люди, которые едят много рыбы, умеренное количество и вообще ее не едят. Затем, приняв во внимание другие факторы, мы могли бы установить, есть ли связь между здоровьем человека и объемом потребленной им рыбы. Но если бы мы изучали группу людей, в которой почти все регулярно едят этот продукт, то оценить, насколько рыба влияет на состояние их здоровья, было бы намного труднее. Точно так же в семьях, где приняты физические наказания, трудно вычленить их последствия. Тот факт, что в афроамериканском сообществе не наблюдается особого разнообразия в методах дисциплины, может объяснить отсутствие корреляции между физическими наказаниями и их конкретными последствиями[232].

На самом деле в любой группе, где идея дисциплины практически означает физическое наказание — и где оно должно быть маркером вовлеченности и неравнодушия родителей, как утверждают D-D&D, — ее отсутствие может свидетельствовать именно о дефиците вовлеченности и неравнодушия. Поэтому неудивительно, что дети, которых не наказывают, не обязательно более благополучны, чем остальные[233].

Эти соображения можно приложить также к ряду других исследований, которые перекликаются с выводами D-D&D. Одно из них обнаружило, что среди подростков афроамериканского происхождения (не европейского, азиатского или испано-американского) «единоличное принятие решений родителями коррелировало с более высокой адаптацией детей: меньшей склонностью к правонарушениям и более высокой успеваемостью в учебе». Подобные показатели у детей любого этнического происхождения давало и совместное (родителей и подростков) принятие решений[234].

Второе исследование не обнаружило «никакой связи между телесными наказаниями и проблемным поведением в сообществах, где физические внушения широко распространены». Но здесь тоже был важный нюанс: даже в этих сообществах подобное воздействие было признано «неэффективным для предотвращения асоциального поведения…» Таким образом, даже если существуют различия в ущербе, который детям наносят избиения, это не означает, что подобные методы в каком бы то ни было случае полезны[235].

Еще важнее, что другие исследования прямо опровергают находку D-D&D. Исследование 1997 года показало, что применение телесных наказаний ведет к росту асоциального поведения у детей в белых группах и этнических меньшинствах, и степень этого роста непосредственно связана с количеством полученных ранее наказаний[236]. Три года спустя другое исследование подтвердило, что силовая дисциплина напрямую связана с проблемным поведением у юных афроамериканцев из семей с низким уровнем доходов. Психологи, отметившие этот результат, подчеркнули, что их вывод контрастирует с находкой D-D&D[237].

Идея, будто избиение не наносит детям вреда, если они принадлежат к культуре, где эта практика приемлема, как будто подразумевает, что сами они должны считать наказание оправданным. Малыши еще не способны сформировать такое убеждение, что ставит под сомнение всю теорию. В ходе очередного исследования были опрошены дети старшего возраста (от девяти до шестнадцати лет) в Западной Индии, где широко распространены суровые физические меры воздействия. Их спросили, как они к этому относятся. Оказалось, что наказание одинаково негативно воздействовало на детей, которые считали, что оно целесообразно, и на тех, кто так не считал: «Психологическая адаптация молодых людей, полагающих, что родители должны их пороть, как правило, нарушена в той же степени, что и у тех представителей поколения, которые не разделяют этого убеждения»[238].

И наконец, давайте чисто теоретически предположим, что конкретные негативные последствия, такие как расстройства поведения, на самом деле не обнаруживаются (или, по крайней мере, не сразу) у афроамериканских детей, подвергающихся телесным наказаниям. Это вряд ли доказывает, что физические воздействия безвредны. Если верны мои предположения о коварных последствиях внушения детям, будто любовь можно приравнять к насилию, то исследователи, которые рассмотрят более широкий спектр возможных исходов, вполне могут обнаружить негативные последствия, простирающиеся далеко за пределы этнической и классовой принадлежности.