Воспитание свободной личности в тоталитарную эпоху. Педагогика нового времени

Максим дождался своей очереди и обратился к министру по землепользованию и природным ресурсам.

– Я разработал программу развития пирса. Могу предложить хорошую идею, если гарантируете долю от прибыли. Процента два-три. Мне больше не надо.

Министры захохотали – такой наглости от «мелюзги» они явно не ожидали.

– Иди топай отсюда, бизнесмен гороховый. Как-нибудь без начальной школы разберемся.

Умный маленький гражданин Ньюландии пошел восвояси. А что, если получить пирс в аренду? Нет, лучше выкупить на него все права у государства! Юный бизнесмен решил не сдаваться. В тот день как раз выдавали кредиты. Макс занял деньги почти у всех трехсот человек в смене!

Увидев в руках у Макса груду новеньких купюр, министр даже растерялся. Первый раз у него не просили деньги, а предлагали.

«Да забирай», – парень легко расстался с государственной собственностью, отдав пирс практически за бесценок. Сделка была оформлена официально.

К вечеру правительство собралось на экстренное заседание. Максим огородил честно приобретенную собственность и никого бесплатно на пирс не пускал. В народе стало расти недовольство. Нужно было принимать меры и срочно успокаивать население Ньюландии. В лагере начались стихийные митинги. В столовой и других самых посещаемых местах появились пикеты с говорящими за себя транспарантами: «Гады продажные! Верните нашу землю!». Министры и парламентарии ходили за Максом буквально на цыпочках, уговаривая продать пирс обратно государству.

«А что такое? – набивал себе цену Макс и размахивал нотариально заверенным договором купли-продажи. – Я разве собственником не по закону стал? Может быть, я что-то нарушил?»

Цена обратного выкупа пирса составила 50 % от всего бюджета Ньюландии. По всем меркам Макс стал мультимиллионером…

Аукцион по итогам смены проходил вяло. Максим сидел на дипломате с наличкой и лот за лотом скупал все более или менее приличные вещи.

– Лот номер четырнадцать! Видеодвойка корейская. Руку поднял предприниматель Макс Авдеев. Продано!

Принтер, сканер, наборы дискет, компьютеры – очень скоро на столе у Макса стало не хватать места для покупок. Бизнес наказал глупое правительство, правительство наказало ни в чем не повинных граждан. Антимонопольный закон был принят, но денег уже не было. Да и пребывание в лагере подходило к концу. Мне стало скучно, и я решил прогуляться по набережной.

Вдруг жаркий летний воздух взорвался громкими криками и аплодисментами. Я прислушался. Через динамики раздавался восторженный голос ведущего аукцион: «Повторяю, предприниматель Максим Авдеев передает все купленное им имущество в фонд развития региональных клубов “Новой цивилизации”».

«Здорово! – азартно подумал я. – Есть еще порядочные бизнесмены в нашем государстве».

Клубы менеджеров и социальные проекты

В течение всего первого года работы над проектом мы испытывали чувство легкой эйфории от успехов. Нам поверили родители, учителя, руководители органов управления образованием. Дети были просто в восторге. Впрочем, не все шло так гладко. Агрессивное недоверие населения к детским программам ЮКОСа стало первым серьезным препятствием на пути нашей команды.

В далеком сибирском Нефтеюганске мы устроили второй по счету фестиваль «Новая цивилизация». Подростки уже включились в игру. Огромный культурный центр «Обь», принадлежавший открытому акционерному обществу «Юганскнефтегаз», бурлил, словно растревоженный муравейник. «Пожар идет по плану», – шутили мы обычно в таких случаях. Игротехники работали на своих участках. Я находился в штабе игры, куда стекалась вся необходимая для управления фестивалем информация.

Вдруг без стука и предупреждения в комнату вошла шумная женская делегация – человек пять – семь. Настроение у дам было явно недружелюбное.

– Убирайтесь из нашего города! Мало, что нас ограбили, так вам еще и детей наших подавай!

Несчастные женщины искренне верили в свою правоту, и в глубине их глаз я увидел тяжелую тоску и обиду, так знакомые мне по глазам собственной матери. Не знаю, как бы я поступил в этой ситуации, не имея за спиной опыта взаимодействия с агрессивными собраниями людей в горячих точках. Одно знал наверняка: рассюсюкивание не в моих интересах.

– Спокойно, мамаши! Полчаса ходим по дворцу, смотрим на все своими глазами и потом продолжаем разговор, – я резко встал, захлопнул рабочую папку и вышел в коридор, оставив оторопевших женщин одних.

Через полчаса парламентерши мне задали только один вопрос:

– Как к вам можно записать наших детей?

В Сибири и Поволжье, в заснеженных Хибинах и на Орловщине мы находили единомышленников. Город за городом, регион за регионом – мы продвигались по России, организуя один фестиваль за другим.