Воспитание свободной личности в тоталитарную эпоху. Педагогика нового времени

Вверх поднялись десятки рук. По моим оценкам, таких в зале оказалось больше 50 %!

Отпаивая меня чаем после лекции, руководители «Селигера» со своими-моими комиссарами уважительно посмеивались:

– А как вы догадались спросить про «Новую цивилизацию»? У нас ваших действительно много – в регионах, чтобы найти самых активных и перспективных, достаточно было разыскать списки ваших клубов. – Помолчав, директор «Селигера» осторожно спросил: – А можно вопрос? Какие специальные технологии КГБ вы применяли у себя в ЮКОСе для формирования лояльности? Для них ведь Ходорковский до сих пор – самый большой авторитет!

Услышав про «секретные технологии психологического влияния КГБ», я чуть не поперхнулся:

– Все намного проще, чем вы думаете, ребята. Просто за все время существования наших программ мы ни разу не попросили у наших выпускников чего-либо взамен!

«Нашисты» изнутри

Не секрет, что я, как никто другой, был осведомлен о том, как создавалось, развивалось и чем жило движение «Наши». Некоторые мои бывшие выпускники, ставшие комиссарами «передового молодежного отряда» Кремля, с удовольствием делились впечатлениями о своей новой роли и сравнивали устои «Новой цивилизации» с традициями, заведенными по рецептам Суркова и Якеменко.

Именно из этих рассказов я понял, что против наших педагогических ценностей всегда найдутся антиценности, цепляющие молодых ребят ничуть не меньше. И тогда победа в борьбе за неокрепшие молодые души будет зависеть от количества воли и, в прямом смысле, ресурсов, стоящих за противоборствующими сторонами. Мы же после ареста МБХ и уничтожения всех его проектов находились не в лучшем состоянии.

О том, что Кремль и Сурков придумали для молодежи что-то особенное, я узнал сразу после «судьбоносного», страшно засекреченного выступления Владислава Юрьевича перед питерскими студентами[34]. Главный идеолог тогдашней кремлевской администрации прямо сформулировал задачу нового движения: остановить «оранжевую угрозу», «не допустить американского вторжения в Россию».

«Сначала у Суркова была специальная молодежная идеологическая группа, – рассказывал один из моих выпускников, – но он ее разогнал: работали без драйва. Название перекупили у Невзорова[35], идеологию писали в ФЭП[36] у Павловского». Сам Глеб Павловский прокомментировал журналу «Новое время» свое участие в разработке концепции «Наших» так: «Было сильное желание не отдать, не дать увести у себя страну, сопротивляться оранжевым революциям. Опыт Украины налицо, все были о нем наслышаны, заявления американского правительства были известны. Я тогда главную задачу сформулировал, извините за грубость, так: дать революции в морду. Эта задача молодежь, надо сказать, заводила»[37].

Но перспективы активистов движения, нарисованные Василием Якеменко, были куда более привлекательными, чем призыв к борьбе против американской экспансии: «Вы смените всех некомпетентных, трусоватых начальников, чиновников, журналистов, губернаторов и прочих ребят, которые давно утратили желание и право управлять страной». Тезисы о молодежи как последнем оплоте страны были озвучены в апреле 2005 г. на учредительной конференции «Наших» в Российской академии наук.

В стенах РАН (!) был принят проект манифеста движения, который расставил все по своим местам: обозначил врагов, друзей и методы борьбы и дружбы. Врагами был назван «союз коммунистов, фашистов и либералов, объединенных ненавистью к нашему президенту Владимиру Путину». В друзьях оказался курс Владимира Путина и все, кто его поддерживал.

По мнению моего визави (согласившегося дать интервью комиссара «Наших»), вся организация «Наши» держалась исключительно на харизме и энергии Якеменко: «Когда я принимал решение вступить в движение “Наши”, никакой идеологической мотивации у меня не было. Да ее ни у кого не было – ни у яблочников, ни у “Обороны”, все за бабло! Из общего ряда выбивались разве что нацболы. Все ходили на митинги из корысти: кому деньги платили, кого по партийной линии двигали, но драйва не было нигде. Что бы про Васю ни говорили, а он реально жжет: у Бронзового солдата на пикете три дня в палатке жил, на оцепление первым бросался. Он хоть и с прибабахом, но харизматик»[38].