Воспитание жестокости у женщин и собак. Сборник

В генеральскую квартиру в высотном доме на площади Восстания я переселился со Второго Крестовского переулка, что у Рижского вокзала, из коммунальной квартиры в деревянном доме, где у нас с матерью была комната.

Первое, что меня поразило в генеральской квартире, — запах кожи. Кожаные диваны, кожаные кресла, в шкафу в прихожей сапоги — хромовые и лакированные. В квартире пахло новыми портупейными ремнями, кобурами от пистолетов, чехлами ружей, кожаными портфелями и папками. По сей день запах кожи для меня — символ стабильности и преуспевания. И теперь, когда я вижу человека в кожаном пальто, я точно знаю, что этот человек прочно стоит на земле.

Нам с женой выделили небольшую комнату рядом с прихожей, и я старался попасть сразу туда, не заходя в гостиную. В больших комнатах я казался себе еще меньше ростом, я исчезал в глубоких креслах, подобранных для большого генерала. Честно говоря, с самого первого раза, как только вошел в эту квартиру, я понял, что к этому никогда не привыкну, да и не надо мне было так много. Меня приучили обходиться одним стулом, одним столом, двумя парами ботинок: одни на каждый день, другие на выход.

Говорят: руби дерево по себе. В своем лесу, могу добавить я сейчас. А мой лес — это девочки с Крестовских переулков, которые заканчивали нормальные, а не специализированные школы, поступали в нормальные институты, а не в Институт международных отношений, как моя жена, и становились учительницами и участковыми терапевтами. Очень энергичные со временем заведовали учебной частью в школе или отделением в поликлинике. Этих девочек с детства приучали беречь деньги, ждать воскресенья, чтобы с мужем пойти в кино, планировать покупки: в этом году — телевизор, в следующем — кресла, потом тахту, годам к сорока получить садовый участок, построить дощатый домик, радоваться каждой новой должности мужа, если у него получается продвижение по служебной лестнице, а не получается — тоже не беда, не всем же быть руководителями, лишь бы не пил, как пили их отцы.

Здесь была другая жизнь. За отцами по утрам заезжали служебные «ЗИМы» и «Волги», да и сыновья добирались на службу городским транспортом только в начале своей карьеры, потом они становились владельцами индивидуального автотранспорта, потом к их подъезду подавали служебный автомобиль. Здесь даже газеты читали по-другому. Я по сей день не могу отличить Сирию от Ливии, а моя жена и теща новости с международной арены читали с большим даже интересом, чем я письма от родственников, потому что после каждого переворота в какой-то стране начинались изменения в управлениях, кого-то отзывали, кого-то назначали. Третий секретарь, второй, первый секретарь первого ранга, атташе, посланник второго ранга или первого, временный поверенный, посол по особым поручениям… Они следили за перемещениями по должностям и посольствам, как шахматисты-мастера следят за игрой международных гроссмейстеров. Моя жена после окончания института, как и ее мать, начала работать в Министерстве иностранных дел, мать — в первом европейском отделе, а дочь во втором, а может быть, наоборот, я уже сейчас не помню.

Конечно, карьера женщины — в карьере мужа. А я карьеры не сделал. Фильмы про принцев каждый год не снимаются. Я снялся в фильме из жизни золотопромышленников, тогда уже начали подбираться к второсортной российской классике. Сыграл сына хозяина приисков, вырожденца во втором поколении, красивого, немощного и порочного. Потом стал соглашаться на эпизоды, а потом меня вообще перестали приглашать на киностудии.

Дело в том, что я начал полнеть. То ли регулярная сытная еда в генеральской семье, то ли что-то нарушилось в организме с обменом веществ, или потому, что перестал заниматься спортом, но вполне возможно, как сейчас говорят, сработал и генетический код. У нас в роду мужчины никогда не были рослыми. Не карлики, но в гренадерских полках вряд ли служили. Нормальные, невысокие, с возрастом округлялись, — может быть, в нас действовал вечный закон сохранения энергии. Мощный мужчина всегда мог убить мамонта и добыть кусок мяса, а жировая прослойка необходима маленьким, чтобы пережить голодное время. Мы не задумываемся, но наверняка биологические закономерности связаны с историческими.

В общем, на меня перестали обращать внимание. Я стал таким же, как все, кто ездит в общественном транспорте на работу к восьми утра. Я смотрел на себя в зеркало, и мне не за что было зацепиться. Нормальный нос — не длинный, не короткий. Нормальные глаза, нормальный рот. Во мне не было аномалии, по которой запоминают актера да и вообще каждого человека. Это не особенно понимают женщины и не всегда умело используют. Если у тебя прекрасные волосы — распусти их и покажи выгодно, чтобы на них обратили внимание, если у тебя грудь выше, чем у других, не прячь ее, а выпяти как можно больше, и мужчины обязательно обратят на тебя внимание. А я ничего не мог выпятить.