Воспитанник орков. Книга вторая (СИ)

Кажется, Данут давно не спал так долго. Не то, что восход проспал, но и полдень.

Прислушавшись к себе, осознал, что силы вернулись. Ну, кое-где побаливало, но это уже ерунда! Правильно знахари говорят — сон, лучшее лекарство. А знахарей полагается слушать!

— Пленник наш не очухался? — спросил Данут, начиная возиться с костром.

— Давно очухался. Часа два, не меньше, — сообщил Буч. — Лежит, изображает, что без сознания, только реснички дергаются.

— Опытный, стало быть, — кивнул Данут, наливая в котелок воду и, устанавливая его на костер.

Пока вода закипала, Данут осматривал то, что не осмотрел вчера — мешки, карманы курток. Не нашел ничего интересного. Ни тебе магических амулетов, ни карт. Только то, что может понадобится мужчине, находящемуся вдали от цивилизации — много несвежего белья, плохо вымытые миски и кружки, куски соленого сала и копченого мяса. Причем, иной раз вперемежку лежали грязные носки и сухари. Запах, скажем так, был не очень. Вообще, заботой о телесной чистоте эти люди себя не утруждали. Только в одном из мешков обнаружился обмылок, помазок и, прекрасная бритва. Поначалу, бритву Данут хотел оставить себе, но потом передумал. Неизвестно, чью харю ею скоблили ... Глупо, конечно, бритву можно как следует помыть, наточить, но преступить через себя парень не смог. Это, как надеть сапоги, стянутые с покойника. Даже если их вымоешь с мылом, высушишь, память останется.

А вот векшами, найденными в вещах покойников, Данут не стал брезговать. Считать не стал, сложил в одну стопку.

Пока возился, дошла и каша. Буч с Данутом поели из одного котелка, а пленному положили в одну из валявшихся на биваке мисок. Пока завтракали, орк и полуорк вели разговор.

— С этим-то, что будем делать? — кивнул Буч на пленного, наворачивающему кашу. — Ежели, жрет с аппетитом, жить будет.

Сейчас этот молодой мужчина не был похож на того урода, что вместе с друзьями пытался насмерть забить убогого старика. И на умелого мечника тоже не походил. А из-за разбитого лица, огромных синяков вызывал жалость.

— А что с ним делать? — хмыкнул Данут, осторожно подув на ложку. — Допрашивать — смысла не вижу, все равно ничего не знает. Может, просто прирежем?

Пленный перестал есть, судорожно ухватив ложку, а Буч, зачерпнув побольше, изрек:

— Резать пленных нельзя! Не положено. Мы с тобой клятву давали — не проливать кровь военнопленных

Пленник облегченно выдохнул и, опять заработал ложкой. Чувствовалось, что в дозоре пробавлялись сухомяткой, а теперь можно наверстать упущенное. Но услышав следующую фразу, выронил ложку.

— Так мы про военнопленных клятву давали, а с фолками из Тангейна у нас войны нет. Если он на норгов работает, значит изменник. А изменника можно зарезать.

— Скоро река будет. Как пойдем мимо — утопим.

Буч сидел спиной к пленному и тот не мог видеть лукавых огоньков в глазах старика. Данут, склонившись над котелком, чтобы не засмеяться при виде испуганного мужика, спросил:

— А зачем реку ждать? Давай мы его прямо здесь и повесим. По законам Тангейна, измена карается смертью через повешение.

Похоже, пленному есть расхотелось. Отставив в сторону миску и ложку, он огляделся — не задать ли стрекача, но осознав, что молодой и скорый на ногу орк его догонит, сказал:

— Я не из Тангейна, я с Морны. А мой город никаких союзов с орками не подписывал.

Про Морну воспитанник орков знал только то, что он находится неподалеку от Южного хребта, по дороге в жаркие земли. Кажется, населяли его и люди, и гномы и гоблины. А вот Бучу название города сказало больше.

— На ноги встань, пару шагов сделай, — приказал орк пленному, а когда тот поднялся и, послушно прошел пару шагов туда, потом обратно, спросил у Данута: — Слышишь чего-нибудь?

Парень насторожил уши. И впрямь, при ходьбе у военнопленного что-то позванивало.

— Словно маленькие колокольчики звенят, — сказал Данут. Подумав, добавил: — Только, стеклянные.

— Ишь, колокольчики стеклянные! Это они себе в член шарики стеклянные зашивают, вот те и звенят. Ну, если звенит, точно из Морны!

— А на хрена? — удивился Данут.

— А чтобы бабам своим больше удовольствия доставить! — Буч заржал, но оборвал смех, схватившись за грудь. Все-таки, если сломано несколько ребер, лучше не смеяться.

Данут только головой покрутил. Конечно, женщинам нужно доставлять удовольствие, но зачем же, себя-то калечить?

— В Морне женщины когда-то власть захватили, всех мужиков нагнули, — сообщил Буч. — А коли бабы страной правят, так они об одном думать станут — о том месте, что чешется.

— Неправда! Не так все было! — возмутился пленник.

— А как? — заинтересовался Данут, на миг позабывший, что пленник им должен был рассказать более насущные вещи. Ну да, это тоже интересно, а то, что нужно, они все равно узнают.

— Не захватывали женщины власть. Они наш город основали.

— Вот как? Ну, расскажи, как оно было.

— Тысячу лет назад в стране Оз-зз, что за Южным хребтом, — начал рассказ пленник, — умер император...

— Император — это кто такой? — перебил его Данут.

— Император — это правитель, покоривший других правителей, — объяснил пленник.