Воспитанник Шао. Том 2. Книга судьбы

— Мы журналисты, газетчики, дурья твоя голова. Мы социологи и психологи. Мы изучай страны Южной Америки для своих исследовательских работ. Как мы можем драться, если мы не умеем этого делать. И зачем нам это? Посмотреть, записать вашу демонстрацию м может. Но, я вижу, деньги вас портят. Для своих целей вы используете и пролетариат, и эмигрантов, и всех далеких от политики людей. Вы стали мелкие буржуа.

Возникшие новые мысли в неспокойной голове аскета, заставили его замолчать и надолго задуматься. Ему резонно пришло на ум, что так и Руса уговаривали солидарничать на благо тех, кто, имея деньги, хочет иметь их еще больше.

Хан Хуа взял связника за плечо. Его мощные пальцы так сдавили тело соратника, что у того ноги ослабели от боли и тело повисло на руке.

Монах пристально посмотрел в глаза парня: взгляд того не лгал. Хан отпустил его. "Вполне может быть, что и эти хитрые обмануты. Нужно проверить всю диаспору. Среди них может быть уже полно подкупленных и стремящихся к власти среди диаспоры".

Хуа остановился на мысли, что он сможет быть где-нибудь рядом во время демонстрации. Может быть там случится заметить Руса. Все может быть. Но связнику сказал:

— Вы и сами сможете справиться с полицейскими. Наше дело-исследование социальных процессов в обществе и в отдельных слоях населения. Катаклизмы и быт. Понимаешь. Мы ученые, исследователи.

Связник залебезил перед ним, быстро откланялся, ушел. Жестокая хватка Хуа лишила его всяких сомнений относительно ученых степеней приехавшего. А сам монах еще долго рассуждал над словами местного китайца, подтвердив ребятам, что очень возможно, что Рус уже в этом городе.

Син и Ши попросились пройтись по ближайшим районам.

— Не торопитесь, ребята, — остудил горячие головы молодых воинов Хуа, — что-то здесь и без нас очень интересное готовится. Встречи будут боевые. Готовьтесь к худшему и не расслабляйтесь.

Глава десятая

— Мистер Рэй, не зажимайтесь. Послужите еще немного американской нации. Никто ведь не знает, что может случиться завтра.

— Господин полковник, по контракту я уже давно служу американскому народу. Да и что может случиться завтра?

Майор с удивительной для себя легкостью просто игнорировал просьбы бывшего начальника. И после каждого очередного монолога ему становилось свободнее, будто бы он быстро скидывал неудобную обувь фирмы "Динстон энд кэмпани". Рэй уже и сигареты закуривал, не испрашивая разрешения экспатрона. И даже, но это видимо больше от оставшейся неловкости, не предлагал ему своих.

Хмурый глаз Динстона все это подмечал, но сам он ничего поделать не мог. Майор был не только ловкой канальей, но и с удивительным тактом и сарказмом отстранял полковника от всего, что касалось дел южноамериканского резидента. У бывшего уходила почва из-под ног.

Уходила власть, влияние. Он уже не представлял, как сможет воздействовать и контролировать положение в регионе. Маккинрой, стерва политическая, опережал его. И куда ни кинется полковник, везде его встречали вежливо, но как отжившего. Динстон чувствовал себя сатрапом, выброшенным из собственной страны. Где он никому не был нужен и служил лишь кокетливой рекламой для более серьезных игр.

— Может случиться, майор, может. В Сан-Паулу, профорганизации готовят большое выступление, и вы увидите, без монахов дело там не обойдется. Я их уже чувствую, ощущаю как напасть демоническую. А Маккинрой — агентурная тряпка, политический слизень. Он — разведчик кабинетный, сейчас стоящий не на той тропе. Разведчик-это боец. А он?

Кто он? Дипломат. Так и пусть якшается в посольствах. Оперативная работа не для него. Здесь нужно иметь жестокие нервы. Ледяную кровь. И не считаться с чужой кровью. А у него кровь голубая, затхлая. Он мирянин. А мы, разведчики, ниспосланы высшим разумом. Нам большее дано. И с нас большее спросится.

Рэй с удивлением посмотрел на Динстона, пошарил в своих карманах, вынул карты, игриво поддакнул:

— Согласен с вами, господин полковник. Я свидетель и соучастник многих ваших операций. Полностью верю в ваши слова. Но тогда в наших расчетах ходила одна фигура. Почему же вы сейчас ведете разговор во множественном числе?

— Потому что ни вы, ни Маккинрой не контролируете обстановку в регионе. Не имеете сведений, что в Асуньоне от рук монахов погибло семеро немцев. — Со злорадствующим апломбом многознающего ставил в известность младшего по званию Динстон.

— А до этого, по достоверным сведениям из моих источников, известно, что эта шайка содействовала повстанцам в разгроме войскового подразделения под лагерем в пустыне Чако. Потери, я вам скажу, такие же большие, какие имелись в Китае.

— Я наслышан об этом несчастном случае, сэр. Но при чем здесь монахи? Конкретно никто о них не докладывал.