Воспитанник Шао. Том 2. Книга судьбы

— А ваши мужчинки, господин группенфюрер, недавал оппонентам успокоиться Маккинрой, — с резиновыми дубинками сюда прибежали?

Посмотрите внимательнее: санитары вашего волокут. У него саблевидные стилеты. Он, что, гуманность проявлял, толкаясь ими в толпе беззащитных безработных. Они у него все в крови. Что ж вы так скорбно печалитесь? Война. О чем разговор?

— Вам просто. Вы ехидны сейчас. Ваших людей здесь нет.

А я бы своих на такое неперспективное дело никогда бы не послал.

Захотелось крови — получите. Только кто теперь на гробах распишется?

— Вы так стараетесь нас поддеть, господин Маккинрой, будто вы и не коллега нам. Не союзник в общей борьбе за порядок.

— Почему ж, союзник. Но при всем этом мне хотелось бы, чтобы в жизни было меньше вот таких вот бесперспективных кровавых провокаций, ненужных жертв.

— Вы пацифист?

— Я не знаю такого слова. Я за разумные действия, которые обосновываются обстановкой, реальностью, целью. А так, это напоминает мне 21 марта, тысяча девятьсот шестидесятый год, когда в Южной Африке в Шарпевиле полиция расстреляла примерно такую же демонстрацию чернокожих жителей. Шестьдесят девять убито, около двухсот человек ранено. Вы тоже хотели бы, чтобы подобное повторилось в Бразилии; чтобы весь мир начал чернить прекрасный народ Бразилии. Это я приказал и мэру, и полицейским, чтобы ни при каких обстоятельствах не отдавали приказ открывать огонь. Хватит трагедий из-за принципа отдельных личностей.

— С высоты высокой политики так можно рассуждать. А нам, солдатам, надо проще: и цель, и обстоятельства, и реальность. Если солдат начинает рассуждать, он уже не солдат.

— Правильно мыслите, господин Брюнер, поэтому солдатам и не дают политических прав и тем более решать: воевать или не воевать. Для этого есть политики.

— А ответственность после всех провалов перекладываете на солдат.

— Нет, уважаемый герр Брюнер, ответственность перекладывается на генералов. Солдата никто никогда не тревожит. Что такое солдат, как не бесправная букашка в руках власти. Выполнил приказ-преступник: не выполнил-вдвойне преступник. Так нельзя: получается нелогичная игра слов и мыслей. Замечаете?

— Господин Маккинрой, я очень далек от таких казуистических тонкостей. Разрешите откланяться.

Брюнер кивнул всем и быстро засеменил к подъехавшей машине.

Вдруг майор Рэй, прогуливавшийся в стороне, проделав несколько несуразных движений по поддержанию равновесия, шлепнулся на асфальт.

Из-под ног у него раскатились маленькие шарики.

Майор сконфуженно поднялся, кривясь от боли, потирал локти.

— …Черт. Кто это раскатал шарики? Додумался.

— Монахи раскатали. Они на выдумки шибко горазды. Вы так упали, что я подумал, будто снайперы постреливают. Опасно.

— Вы о чем, сэр, — не понимая, к чему клонит шеф, переспросил майор. — Кто в нас будет стрелять?

— Думается мне, полковник, — Маккинрой недвусмысленно повернулся к Динстону, — что вы где-то поспешили расположить стрелков. Недаром пехотный Брюнер источал свой законный гнев. Кому надо было стрелять?

Динстон старательно делал вид, что углубленно занят мотоциклетным шлемом, разбитым на куски. Он перевернул обломок: там оказалось много запекшейся крови с волосами.

— Фу ты-ы! — Брезгливо буркнул он, откидывая неприятную находку.

— Разве за это не нужно мстить? Вы посмотрите. Такое на войне не каждый раз увидишь. По голове железом. Варвары.

Маккинрой, тоже поморщившись, усмехнулся. Ему не менее претила картина виденного.

— Полковник, разве вы были на войне? И не вы ли привезли сюда эту банду? Ваши охи сродни брюнерским поскуливаниям. По чужим головам вы не печалитесь.

— Так наши с такой силой не бьют.

— Кто-то и на курок винтовки не сильно нажимает. Если б не вы, уважаемый, не было бы целой серии провокационных демонстраций. Не было бы такого количества жертв, о которых столь патриотично вздыхают ваши уста. К чему лицемерие? На монахов не списать эти трупы. Какая доля на вашей совести? Один, два…, десять, все? Кто определит ваш процент участия? А монахи? Их уже нет. Они снова сухие. И полицейских жертв нет. Карабинеры? Хоть их тоже не слабо погоняли, все на ногах. А за наемников с вас спросят наци и плантаторы. Не угадали вы, господин полковник.

Разведчики сразу не заметили, как с соседнего дома вышли двое, наспех перевязанные тряпками. Они, поддерживая друг друга, медленно тащились к американцам. Быстро подъехавшая медпомощь забрала наиболее пострадавшего. Второй нетвердым шагом подошел к офицерам.

Подозрительный глаз Динстона сомнительно осматривал его.