Воспитанник

Джина лежала в Больничном Крыле, не в силах пошевелиться. За шесть лет она усвоила, что магглокровки в Хогвартсе — нижнее звено пищевой цепочки, но надеялась, что хотя бы декан… Вчера вечером, пойдя в кабинет МакГонагалл, девушка совсем не ожидала того, что произошло, хотя в книге и было написано, что декан может делать, что угодно со школьниками. Но, все-таки… Запомнила Джина только лекцию о том, что именно она несет ответственность за все, что происходило на факультете, а потом была только дикая всепоглощающая боль. Джина почти не запомнила ничего из того, что происходило, но даже того, что девушка запомнила, хватало, чтобы ощутить себя грязной и какой-то использованной… Она уже прощалась с жизнью, не представляя, как сможет жить, помня все это, когда в Больничное Крыло вошел он.

— Как ты, маленькая? — ласково спросил тот, кто был важнее всего на свете, и от этой интонации девушка разрыдалась.

— Я… она… не могу… — пыталась что-то сказать шестикурсница, а юноша гладил ее, ожидая, пока она выплачется. — Я грязная…

— Ты самая чистая на свете, душа моя, — Габриэль достал из кармана коробочку и, раскрыв ее, предложил: — Выходи за меня замуж?

— Но я же… меня же… — Джина не могла найти слов, а юноша медленно надел ей на палец колечко, проговаривая формулу помолвки.

— Для меня никогда не будет другой, — закончил Габриэль, в ответ девушка прошептала свою часть, и что-то сверкнуло.

В Больничное Крыло медленно входил факультет Гриффиндор. Вспышку магии увидели многие, многие видели и состояние девушки, а мистер Трумэн встал, осторожно поднимая Джину на руки. Он сделал шаг, когда навстречу ему выскочила мадам Помфри.

— Куда вы ее несете? Положите немедленно! — почти закричала она.

— Моя невеста отправляется в Мунго, и вы не смеете мне мешать! — твердо произнес юноша, сузив глаза. — Иначе я вызову аврорат.

— Вы об этом пожалеете, — прошипела женщина, открывая доступ к камину. — А вы чего столпились?

Разозленная медиведьма не проверила состояние профессора МакГонагалл, получившей отсроченное проклятье от очень любознательного хаффлпаффца. Прощать издевательство над невестой он не собирался. А весь факультет Годрика наблюдал за тем, как едва дышащей девушке пытались отказать в помощи. Потом история пересказывалась в гостиных, обрастая небывалыми подробностями.

— А девушка магглорожденная? — поинтересовался Гарри Поттер, и увидев кивок, сообщил сидевшей рядом Гермионе. — Вот видишь, так и пытают, чтобы потом убить.

Эта фраза очень хорошо легла в общую тему слухов, а то, что была сказана Самим Поттером, добавило ей достоверности. Магглокровок, конечно, было немного, но они были не согласны на пытки и смерть. Первые курсы просто испугались до заикания, а вот более старшие были уже готовы подороже продать свою жизнь. Хогвартс тихо загудел, и вот тогда на стенах появились листовки… «Товарищи! Не сдавайтесь! Не опускайте руки! Боритесь с проклятыми фашистами!»

Многие не поняли, что написано в этих листках пергамента. Некоторые читали и перечитывали, а кто-то из любителей исторической литературы сумел спроецировать нацистскую Германию на Хогвартс.

— Это Сопротивление! Я читал! — воскликнул начитанный мальчик. — Они в ту войну боролись! Значит, и здесь они есть!

Желающих присоединиться к Сопротивлению резко прибавилось, только было непонятно, где их искать? Ситуация могла стать совсем нехорошей, когда Сьюзан с факультета барсуков написала длинное письмо тетушке, приложив и листовку. В отличие от одиннадцатилетней девочки, глава ДМП очень быстро поняла, чем дело пахнет, немедленно отреагировав.

***

После ритуала, подарившего ощущение какого-то неожиданного счастья, Гермиона дала Гарри осмотреть себя сзади. Почему-то это девочку совсем не смущало, а вот мальчику совсем не понравилось то, что он увидел. У девочек таких следов быть не должно, да и реакции ее…

— Тебя твои родители не бьют? — поинтересовался сержант.

— Ты что! — почти возмутилась Гермиона, почему-то совершенно не стесняясь. — Девочек бить нельзя!

— Поня-я-ятно, — произнес Гарри. Следы, причем, похоже, сравнительно недавние, на коже девочки не оставляли двойного толкования, но кто посмел?

Решив выяснить все на каникулах, мальчик помог своей Гермионе одеться, очень быстро одевшись самостоятельно. После этого они еще долго сидели в обнимку, наслаждаясь теплом друг друга. Что-то изменил ритуал в них самих, что-то, чему у сержанта названия не было.