Воспитать (мужчину) юриста (СИ)

Леша хмурился, слушая меня, а потом его осенило насчет мыслей, которые бродили в моей голове. На его лице смешались злость с удрученностью, и он по слогам сказал:

— Я с ней не спал, не встречался и даже не общался. А твое недоверие меня больно ранит.

— Ой, какие мы ранимые!

Поверила ли я ему? Вроде же, если следовать логике, Леше не было никакого резона впутывать меня в это дело, когда у самого рыльце в пушку. Но, наверное, все прошлые обиды сейчас взяли верх над логикой. Хотя я хотела верить, да вот только много честных людей видела, у которых внутри была такая грязь, что вовек не отмоешься.

Ботаник ерзал на пассажирском сидении рядом со мной, постоянно оборачиваясь назад, на Лешину машину.

— Мама точно не будет против нашего визита? — отвлекла я его.

— Я думаю, не будет. Она хорошая, серьезно, — начал оправдывать родительницу. — Просто беспокоится. Вот здесь сверните во двор, — указал рукой направо.

Мы остановились возле второго подъезда и подождали, пока рядом припаркуется Леша. А домик-то как раз в профессорском стиле, а по Ботанику так и не скажешь, хотя с такой матерью можно было быть мажором.

— А ты, парень, не так прост, — присвистнул Леша, которого, видимо, посетили те же мысли, что и меня.

Ботаник смутился, уронил ключи, поднял, уронил второй раз. Я не выдержала и забрала их, сама нажала на кнопку домофона ключом, сказав:

— Успокойся, а то мама подумает, что мы держим тебя рядом под дулом пистолета. Хотя Леша ее обаяет, если уж совсем туго дело пойдет.

Бывший покачал головой, нажав кнопку вызова лифта, и ответил:

— Кажется, только на тебя мое обаяние не действует.

— Извините, пожалуйста, — вклинился Ботаник уже в лифте с неприсущей ему настойчивостью, — но вам придется оставить взаимный обмен любезностями, а то мама не поймет.

— Полчаса как-нибудь постараюсь продержаться.

— Представляю, как тебе непросто придется, — ответил Леша, и на этом нам пришлось замолчать, потому что мы остановились возле деревянной двери. Ботаник со вздохом вставил многострадальные ключи в замочную скважину, явно уже жалея, что предложил свою маму в качестве консультанта. А я подумала — интересно, она сразу нас сожрет или даст хоть слово вставить?

Едва дверь захлопнулась, как в прихожую вплыла дама. Да, именно дама! Она была похожа на строгую учительницу. Юбка ниже колена, белая блузка застегнута под горло, заколотые в пучок волосы, королевская осанка и лицо такое, что хочется приложить руку к голове и отдать честь.

— Ваня? — удивленно, но спокойно спросила она, кивнув нам и поздоровавшись.

Ботаник ответил, на удивление, почти не нервничая:

— Мама, это Ивонна Сигизмундовна и Алексей Владимирович. Нам нужна твоя помощь.

— Ах, вот как!

У меня возникло ощущение, что утром я разговаривала совершенно с другой женщиной, а эта, стоявшая сейчас передо мной, не способна даже голос повысить.

— Здравствуйте, — выдали мы с Лешей одновременно.

Она смерила нас взглядом с ног до головы, и мне даже захотелось заглянуть в зеркало, чтобы проверить, так ли я идеально выгляжу, как и она.

— Проходите, — благосклонно позволила. — Меня зовут Гражина Эдуардовна.

«Епт!» — едва не ляпнула я, но вовремя прикусила язык. А еще на свое имя жаловалась.

— Рад знакомству, — обворожительно улыбнулся Леша и даже приложился к морщинистой ручке, на что я опять едва не выругалась непечатным словом. Какой галантный, мать его!

— Я пока поставлю чайник, — Ботаник решил ретироваться на кухню, чтобы не находиться меж двух огней. Подавив желание дернуться за ним, я все-таки прошла следом за Гражиной Эдуардовной в просторный зал. Она села в кресло, положив ладони на колени и держа осанку с видом королевы, а мы с Лешей устроились на диване напротив.

— Я вас слушаю, — пропела матушка Ботаника.

Бывший вновь выдал обворожительную улыбочку, которая ну никак, видимо, не действует на докторов наук, и протянул отчет о вскрытии. Ни на йоту не сгорбив спину, Гражина Эдуардовна углубилась в чтение. Ноль эмоций на лице, а ведь чтиво не для слабонервных. Когда Ботаник принес поднос с чашками и поставил на журнальный столик, она отложила папку и посмотрела на нас:

— Грамотный отчет. Подробный. Что вы хотите от меня?

— Мы хотим узнать, могла ли убитая быть беременной незадолго до смерти? — я удивилась, что первым спросил Ботаник.

Матушка только покачала головой и немного печально сказала:

— Вот чем ты занимаешься, Ванечка? Разве это работа адвокатов? Ты хоть понимаешь, что лезть в подобные дела может быть опасно?

Понеслось… Я уже было открыла рот, чтобы вставить свои пять, как Леша толкнул меня локтем в бок, явно намекая, что влезать не стоит. Тирада Гражины Эдуардовны продолжалась минут пять, за которые Ботаник успел два раза покраснеть, один раз побелеть и непрестанно продолжал теребить пуговицы своей ужасной рубашки.

Наконец и мы удостоились внимания со стороны Гражины Эдуардовны:

— Могу предположить, судя по размеру матки и зажившему относительно рубцу, что ваша убитая сделала аборт недели за три до смерти. Причем уже на довольно большом сроке, если матка так долго приходила в норму.