Воспитать (мужчину) юриста (СИ)

Утром проснулась от звука капель дождя по подоконнику. Серо, хмуро — совсем не по-летнему. Тимоша лежал у меня в ногах, свернувшись калачиком, и только поднял голову, когда я встала с дивана.

Часы на телефоне показывали пятнадцать минут девятого. Хорошо же мы с котом вздремнули, даже странно, что так долго. Тело непривычно ломило, голова болела. Я тронула шею, она была горячая, а рана мокрая. Только этого не хватало!

Я набрала номер Кости уже не только с целью спросить про Бондарева.

— Ты точно в меня влюбилась, — сказал Клементьев вместо приветствия.

— Конечно, я же говорила, что ты мужчина моей мечты.

— Хорошо, что мы с Лешей в одной весовой категории, а то пришлось бы в Мексику слинять. Что случилось?

Я снова тронула шею и ответила:

— Шея болит. Кажется, воспаление.

— Как проявилось?

— Горячо, мокро и пульсирует немного.

— Ты мне как будто секс описываешь, — усмехнулся Костя. — Скорее всего, инфекция попала. Доедешь до меня?

— Через час буду.

Выпив кофе, я поднялась на этаж выше и грохнула кулаком в дверь Инессы. Соседку я разбудила, судя по всему. И коротенький пеньюар, больше открывавший, чем закрывавший, просто кричал о том, что ночевала она не одна.

— Что случилось? — спросила Инесса, зевая.

— Передай своему мачо, чтобы через полчаса был у меня.

— Могла бы просто позвонить.

— Не факт, что вы бы меня услышали. Накорми его только, у нас сегодня много дел.

— Тебе бы полком командовать, а не парочкой адвокатов, — снова зевнула Инесса и закрыла дверь.

Ботаник появился вовремя, смущенный, но довольный. Погладил Тимошу и заметил:

— Что-то вы неважно выглядите.

— Ты просто мастер комплиментов. Поехали.

Я взяла ключи от машины, и мы вышли из квартиры. Кошак упорно нам навязывался, но все-таки общими усилиями был заперт в квартире.

— Ивонна Сигизмундовна, — сказал Ботаник, пока мы спускались, — куда мы едем?

— В морг.

Кто бы нас услышал со стороны… В полку психов прибыло.

— Давайте я за руль сяду, — вдруг предложил он.

— У тебя есть права?

— Водительское удостоверение, — поправил он и протянул руку, в которую я вложила ключи и заняла пассажирское сидение.

Сон снова начал подкрадываться, едва мы тронулись. Только скорее не сон, а какая-то бредовая дремота. Меня трясло, хоть Ботаник и выключил кондиционер, а сознание металось, воспроизводя какие-то непонятные, но очень четкие картинки. Вынырнула я оттуда, когда Ботаник меня потряс за плечо и сказал:

— Приехали.

Я вышла из машины, каждая капля дождя, попадавшая на тело, была до невозможности болезненной. Я обняла себя за плечи, пытаясь вроде согреться, хоть пот и катился по спине и лицу.

Костя был в кабинете и, увидев меня, присвистнул:

— Дерьмово дела наши, товарищ адвокат. Температуру мерила?

Я отрицательно покачала головой и почти упала на кушетку, спросив:

— Бондарева во сколько забирают?

— Камни мне в почки, сама сейчас сдохнешь, а о покойниках беспокоишься! Ты вообще чокнутая баба…

Клементьев, встав из-за стола, подошел ко мне и приложил руку ко лбу. Явно наш тактильный контакт ему не понравился. Он нахмурился и покачал головой, достав телефон из кармана халата. Не знаю, кому он звонил, но общался с каким-то Игнатием Анатольевичем, произнося какие-то непонятные мне слова. Ботаник все это время сидел на стуле и обеспокоенно на меня смотрел, периодически отправляя кому-то сообщения.

Я догадалась кому, когда в кабинет Костика влетел Леша. Именно влетел, потому что наш друг-патологоанатом возмутился:

— Эй, мы государственная организация… Представь, сколько мне понадобится времени, чтобы выбить новую дверь у наших бюрократов, так что аккуратнее.

Леша даже не обратил внимания на слова Кости, присел на корточки возле кушетки, сграбастав мою руку в свою, и сказал:

— Надо было остаться с тобой, вот как чувствовал, но ушел.

— Секса бы не было, дорогой. Как видишь, не то состояние.

— Не так еще хреново, как я думал, — протянул Костя с видом гениального диагноста. Доктор Хауз и только, блин. — Центр, отвечающий за сарказм, не поврежден.

Леша не понял, что Клементьев шутит с абсолютно серьезным видом, и бросил в того такой взгляд, как будто собирался несчастному Костику затолкать диплом мединститута в какое-нибудь место.

— Костя, есть антибиотики? — спросила я.

— На хрен они мне тут? — удивился он. — Здесь морг, а не больница. Но не переживай, я позвонил знакомому, скоро все будет.

— Так вот расскажи, пока мы ждем, про Бондарева, — попросила, посмотрев на Клементьева глазами кота из «Шрэка».

— Ты неисправима, — закатил он глаза и снова схватился за телефон.

Как я поняла, звонил он кому-то из сотрудников примыкавшего к моргу похоронного бюро. Или как это правильно называется. Слава богу, узнавать это мне пока не довелось.

— Значит, так, — сказал Костя, повесив трубку. — Прощание с покойным состоится здесь, с левой стороны здания есть специальный зал. Можно его, — кивнул он на Ботаника, — отправить туда под видом сотрудника. Бейдж и форменную куртку ему дадут.

— Костик, я тебя обожаю, — послала ему воздушный поцелуй.

Леша поднял брови, на что Клементьев заметил: