Воспитательные часы (ЛП)

- Идеально. - Лорел одаривает меня теплой улыбкой. - Я сейчас выйду.

- Я подожду.

Лорел

Моя рука поднимается к хвосту в волосах, и я ослабляю резинку. Сдвигаю её с рыжих локонов, пока не снимаю полностью. Трясу головой, позволяя всему беспорядку каскадом обрушиться на мое лицо.

Провожу рукой по рубашке, разглаживая подол поверх черных хлопчатобумажных леггинсов. Поворачиваюсь туда-сюда, чтобы увидеть свой профиль в зеркале.

Живот плоский. Никаких линий от нижнего белья.

Сиськи выглядят великолепно.

Наклонившись, я развязываю оба ботинка и сбрасываю их. Снимаю носки, скомкиваю их, засовываю в кроссовки. Беру мочалку, смачиваю ее под краном и вытираю ноги с мылом и водой.

Выдыхаю, прежде чем открыть дверь в спальню.

Ретт сидит на краю большой кровати, ноги расставлены, руки уперты в матрас позади него, бейсболка, надетая задом наперед, делая его молодым и беззаботным, уши торчат из-под края.

Его кривая улыбка заставляет меня остановиться, и, прежде чем он успевает подняться, я наступаю ему на ноги. Наклоняюсь, руки скользят по плечам, губы прижимаются к его губам.

Если он удивлен моим физическим вниманием, то быстро приходит в себя, раскрывает рот и отвечает на движения крепким поцелуем. Ретт обнимает меня, его руки крепко обхватывают ягодицы и сжимают, язык исследует мой рот.

- Ммм. - Я прижимаюсь ближе, наклоняюсь, чтобы поцеловать его в висок. - Мы не должны увлекаться, а то они подумают, что мы тут дурачимся.

- Поверь мне, они не очень-то верят в меня.

- Тогда они идиоты, - шепчу я. Гигантские руки Ретта обхватывают мою талию. - Потому что я… потому что…

Ты мне нравишься.

Думаю, ты замечательный.

Хочу быть больше, чем друзьями.

Только я не могу выговорить ни слова, они застряли у меня в горле.

- Ты не можешь остаться. - Его голова ударяется о мой живот, и я, пользуясь возможностью, провожу пальцами по его сильной шее.

- Понимаю.

Но сейчас я здесь.

Ретт поднимает голову. Наклоняет подбородок, чтобы посмотреть мне в глаза.

- За ужином мы придумаем, как доставить тебя домой. Может быть, Гандерсон позволит тебе взять его машину, а сам сможет поехать домой с кем-то другим - это его вина, что он поставил тебя в такое положение.

Нас, мысленно поправляю я его. Гандерсон поставил нас в такое положение.

- Это сработает.

- Хорошо. Давай найдем что-нибудь поесть.

Ретт встает прежде, чем я успеваю отступить, наши тела соприкасаются, его жесткая длина отчетливо видна. Он поднимает руку, ладонь скользит по моей шее. Я поднимаюсь на цыпочки, встречаю его губы для нового поцелуя.

Вздох.

В доме жутковато тихо, когда мы, наконец, приоткрываем дверь спальни и выходим на возвышение над похожей на пещеру гостиной.

Пустая гостиная.

Пустая гостиная с прекрасным видом на пустую террасу и пустой пляж.

- Где, черт возьми, все?

- Может, они ушли на лодке?

Я отстаю от него, выглядываю из-за перил чердака. Вглядываюсь в пустую, безмолвную кухню. Двенадцать борцов не могут быть такими тихими.

- Ты думаешь… - Я даже не могу закончить предложение, уверенная, что знаю ответ. - Они оставили нас здесь?

- Давай проверим их комнаты на наличие багажа.

Проходя комнату за комнатой, мы ничего не находим, кроме нас самих.

- Я должен был догадаться, что они выкинут что-то подобное. - Он достает телефон. Выбивает сообщение.

Его телефон звонит в течение нескольких секунд, и он продолжает сердито ходить взад и вперед несколько раз, прежде чем я не выдерживаю и спрашиваю:

- Что они сказали?

Ретт хлопает телефоном по моей ладони, и я просматриваю сообщения в групповом чате.

Ретт: Где вы, черт возьми, придурки? Вы что, сбежали в город?

Гандерсон:Ушел, как товарный поезд, ушел, как вчера… (прим.: из песни Montgomery Gentry - Gone)

Ретт: Какого черта? Ты о чем? Ты здесь или нет?

Гандерсон: Нет, недоумок.

Ретт: Так вы не выбежали, чтобы забрать ужин или что?

Джонсон: Нет, тупица. Типа, ушли. На ночь.

Гандерсон: Мы поехали домой.

Ретт: Все вы?

Джонсон: Да.

Ретт: Ты, бл*дь, оставил нас здесь? Мы застряли?

Джонсон: Да, успокойся — это всего в часе езды. Думал, ты захочешь побыть наедине с огненной киской.

Гандерсон: Нам нравится думать, что мы делаем тебе одолжение.

Ретт: КАК то, что мы застряли в часе езды от дома, делает нам одолжение?