Воспитательные моменты. Как любить ребенка. Оставьте меня детям (Педагогические записи)

Она ушла, как она сама рассказывала, потому что перестала быть такой счастливой, как в самом начале, что она предпочитает работать в частных домах.

Вот какие были у нее рекомендации:

«Я вдовец. В течение пяти лет она заменяла моим детям мать. Уходит по собственному желанию, говоря, что дети выросли и им нужен кто-то более образованный, что она слишком мало знает».

Вторая рекомендация:

«Она была мне подругой. Будучи больной – раздражительной, нетерпеливой, нервной, – часто ее обижала. Единственное, что мне удалось у нее вымолить, что она, если окажется в нужде, приедет к нам и останется жить столько, сколько ей захочется».

Третья рекомендация:

«Не помогли моему бедному ребенку ни врачи, ни профессора, ни на родине, ни за границей. Гувернантки сменялись каждый месяц. Она одна пять лет кротко и терпеливо подменяла меня и выдержала на своем посту до самой смерти моего бедного мальчика».

Таких мест она сменила очень много.

Один раз мы разговаривали с ней на эту тему. Я ее спрашивал:

– Вы не устали от такой цыганской жизни?

Она ответила:

– Я абсолютно счастлива: я всегда была кому-то нужна. Когда я добровольно пришла на Беляны, мне казалось, что моя работа принесет больше пользы сиротам и беднякам. Я убедилась, что эти дети не беспомощны и не печальны, они нуждаются в помощи не больше, чем богатые дети, у которых есть родители, что двоим-троим детям я могу принести больше пользы, чем здесь моим тридцати.

Пани Новацкая не умела говорить по-ученому, да и разговор такой был для нее внове. Занятая делами других людей, она не располагала временем, чтобы подумать о себе. Даже в собственном сердце она не искала счастья – оно само пришло: без поисков, без зова, без стараний.

Мне подумалось, что она чего-то недоговаривает.

– Может, это пани Марина виновата, что вы уходите?²²¹

– Что вы, нет. Напротив: если бы не она, я бы давно уже ушла. Мне жалко было оставлять ее одну. Ей трудно жить. Она была моей тридцать первой дошкольницей.

СЧАСТЬЕ

[1940–1942?]

– Хочу быть счастливым, – говорит мальчик.

– Хочу быть счастливой, – говорит девушка.

– Хочу быть счастливым, – говорит юноша

– Хочу быть счастливым, – говорит старик.

– Хочу быть счастливым, – говорит каждый.

Нет на свете человека, который сказал бы: хочу быть несчастным.

Но ответьте мне на вопрос, что такое счастье, что значит – быть счастливым.

Каждый говорит одно и то же: хочу быть счастливым.

Но каждый отвечает по-своему, потому что по-своему понимает, что такое счастье.

– Я бы хотел всегда делать, что хочу. Чтобы никто мной не командовал. Чтобы все меня слушались.

Так говорит один.

А другой отвечает:

– Я хотел бы быть богатым. Вот был бы я богат, купил бы себе самые красивые наряды, самую вкусную еду, была бы у меня своя красивая комната, письменный стол и шкаф, я бы покупал, что хочу: много дорогих и красивых вещей, все, что на глаза попадется. Вот это было бы счастье.

Третий говорит:

– Хороший друг – вот самое большое счастье. Чтобы он мне помогал, советовал, чтобы со мной разговаривал. Чтобы я мог с ним вместе гулять, сидеть за столом – всегда вместе. Он и я. Так скучно, так грустно, так неприятно, когда нет никого. Каждый чем-нибудь занят, все спешат – столько людей крутится вокруг меня, а я одинок. Мне ни до кого нет дела, и никому нет дела до меня. Никто мне денег не одолжит – никто не хочет слушать, когда я говорю, никто не придет на помощь, когда позову. Я один со своими мыслями. Не стоит даже пытаться, потому что для кого я буду стараться?

Четвертый говорит:

– А я хочу быть сильным, самым сильным человеком на свете. Хочу быть ловким – самым ловким из людей. Чтобы у меня всегда получалось то, что я задумаю. И чтобы всегда у меня было все, что мне хочется, чтобы я умел и знал все, что хочу знать и уметь.

Пятый говорит:

– Я был счастлив, когда был маленьким и у меня были родители. Нам было так хорошо – приятно и весело.

Шестой говорит:

– Я несчастен, потому что нет у меня сильной воли. Начну что-нибудь делать – и брошу. Хочу читать, но читать мне не хочется. Говорю, что больше так не буду, – а все равно так делаю. Знаю, что нужно по-другому, а поступаю по-старому. Я себе не доверю, не верю, а ведь страшно противно самому себе не верить.

Седьмой говорит:

– Я был бы самым счастливым человеком, если бы не нужно было делать столько неприятных вещей. Все время нужно делать что-то неприятное: не успеешь закончить одно дело, так сразу что-нибудь новое тут как тут, трудное и противное. Даже на минутку не дадут передохнуть.

– Хочу быть счастливым, – говорит мальчик.

– Хочу быть счастливой, – говорит девушка.

– Хочу быть счастливым, – говорит юноша.

– Хочу быть счастливым, – говорит старик.

Каждый по-своему понимает свое счастье; даже один и тот же человек сначала думает этак, а потом по-другому.

Человек думает: