Воспитательные моменты. Как любить ребенка. Оставьте меня детям (Педагогические записи)

Вот, плету я себе под нос, чтобы хоть с кем-то поговорить. Говорят, что гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда сойдутся. Но с каким человеком? Потому что не с каждым стоит разговаривать. Нужно стеречься, чтобы не сказать что-нибудь ненужное, а и так случается, что переврут потом твои слова. Люди и не такое умеют. А с Тобой, Господи Боже наш, можно попросту говорить. Я вот даже иногда думаю… Но, может, хватит уже? Что я Тебе над ухом все бубню и бубню. Тебе уж, наверное, надоела моя болтовня? К тому же у тебя наверняка времени нет…

 Но как же приятно, Господи, все Тебе рассказать, поделиться…

Молитва ученого

Мы идем тропою истории, несем пылающие светочи и своих законов свитки. Только вперед; наш лозунг: «Почему?» Жажда понять, мыслью тайну постичь. Боже, Тайна Тайн.

Мы все – добровольцы!

Впереди задорные юноши-хоругвеносцы, имя им – песнопевцы, прекрасные наши жрецы. Своенравные, своевольные, можно сказать, – обуза на марше. Жертвенные наши первопроходцы. Это их чаще всего косит смерть в битве, ибо нет в юношах закалки. Смеются они, кровью исходя, песней смерть целуют, присягают – до гроба.

 Мы любим эту безрассудную юную поросль, замираем, когда они вспугнутыми птицами срываются и улетают куда-то вперед. «И чего они там высмотрели…» – «Да кто ж знает: солнце в глаза бьет, не видно!» Каждый свое лепечет, каждый свои дива дивные расписывает, по-своему искушает. «Да тихо вы там! Дойдем – увидим!» – «Скорее, за нами!»

К Тебе, Господи.

Идут властители чисел. Миры числами сковали, человека опутали. У них есть одно солнце, одно зернышко песка, одна любовь и один хлеб. Они перемерили бесконечность пространства и времени, взвесили и землю, и атом. Астроном, рыщущий в небе, не видит звезду, так они ее числом выцепили из туманностей: «Вот тебе – читай!» И читает он никогда не виденную звезду в каббале чисел и точкой обозначает ее на карте.

Вот химик, вынюхивающий дыхание созвездий Вселенной, миры запаха роз и разложения; вот физик, что слушает трепет звезд и молнию мысли с молнией неба сопряг в смертельной борьбе за Тебя, Боже.

Идут с кирками наперевес саперы гор и морей. В дымящейся утробе вулканов, в холодных скелетах гранитов роются они, терзают плоть стылой планеты, в тысячах ее сердец ищут источники прожитых жизней. В скованном янтарем насекомом, в искрящейся алмазом угольной пыли, в коралловом кургане островов, в соленой крови земного гиганта, угадывая прошлое, прорицают грядущих лет миллионы, по слогам читая, как из жизни прорастала смерть, а из смерти жизнь расцветала. По пещерам и болотам, по черепам и костям, по затопленным кладбищам изучают они санскрит исчезнувших жизней.

 А за ними – отряд за отрядом, вооружась с головы до ног сталью мысли, – идут другие, и несть им числа, и каждый совершенно особенный, а все они вместе – братья.

 Вот тихий аббат Грегор, что вымолотил из зеленого гороха суровый закон наследственности. А этот бродяга воплем: «Земля!» первым приветствовал новые земли. Вот царственный победитель бытия со своим гордым и мужественным заклятием «Я мыслю, следовательно, я существую!» А этот из-под камней и праха извлек древнейший кодекс Хаммурапи. А этот, учитель в глухом селе, отнял у завистливой феи многоцветное царство насекомых. Тот, изломанный сотней попыток взлететь, отобрал у птиц мощь крыльев и подчинил себе воздух. А тот – хозяин дна морского. Этот, пивовар, из охваченных мором градов вывел женщин и детей и одолел врага – заразу. А вон и тот, кто обрушился на хаос разноязыких наречий и сковал их в плену единства. Вот этот покорил мир растений, установил их иерархию. Вон тот сорвал венец с Творца всего сущего и стал сотворенным тварям законополагателем. Этот – кто солнце покачнул на небе. А этот в геометрической формуле взял в плен божество. Вот тот, кто вырвал ядовитое жало у ведьмы нищеты. Этот торжествующе возопил: «Оmnis e cellula cellula!»[14]

Все – во славу Твою, Господи.

А за войском тянутся обозы маркитантов и мародеров: крючкотворы, лекаришки, инженеры, агрономы, трепачи-политики, сброд и шваль, мошенники и торгаши. Из лоскутьев наших побед ткут они для людского муравейника богатство, роскошь и силу. Продают за гроши, потешными шутихами развлекают чернь, девок приманивают.

Нам, Рыцарям Красоты и Истины, нет до них дела. Иногда самый печальный, лоцман души человеческой, бросит на них беглый взгляд и снисходительно усмехнется.

 А когда мы так шагаем, засмотревшись в Тебя, святая тайна тайн, вздохнет наивная грудь: «Бедные солдатики…» Они видят бронзовые лица и согбенные плечи: они всей душой рады угостить одиноких, в светлую горницу пригласить: пусть отдохнут.

 Это мы-то – «бедные»?! Это нам – «отдохнуть»?! Мы – счастливейшие в урагане борьбы, в стремлении к неведомой цели свободного полета, лицом к лицу с тайной. Один на один с Богом. Ты для нас родина, горница, отчизна, Ты радость и награда, Ты – соратник посвященных. На наших глазах восходят и мужают зори истин, и все новые и новые тайны этих истин: для нас и сокровищ наших наследников, сынов нашего Завтра.