Воспитательные моменты. Как любить ребенка. Оставьте меня детям (Педагогические записи)

Теперь уже ребенок, несчастный сам, подходит к каждой нищете, страданию, увечью не с выученной формулой и мрачным беспокойством, но с горячим сочувствием. Слишком занятый собой и своими горестями, он не может слишком долго горевать над чужими, но у него найдется и минутка, и слеза для соблазненной девушки, и для побитого ребенка, и для закованного в кандалы преступника.

Каждый новый лозунг, идея, крепкая фраза найдут в нем чуткого слушателя и горячего сторонника. Книги он не читает, а глотает запоем, и молится о чуде! Детский Бог – сказка; позже Бог – виновник, первопричина всех несчастий и горестей, Тот, Который все может, но не хочет, и Он же Бог – могущественная тайна, Бог – прощение, Бог – разум, превыше слабых человеческих мыслишек, Бог – тихая пристань в час бури.

Раньше он говорил: «Если взрослые заставляют молиться, видать, и молитва тоже вранье. Если они говорят гадости о моем друге, наверное, именно он и покажет мне дорогу», –  потому что разве можно им верить, взрослым? Теперь по-другому: враждебная неприязнь уступает место сочувствию. Определения «свинство» уже недостаточно: тут что-то бесконечно более сложное. Но что же? Книжка только внешне, только на минуту рассеивает сомнения, а ровесник сам слаб и беспомощен. И тут есть момент, когда можно снова вернуть себе ребенка, он ждет, он хочет слушать.

Что же сказать ему? Только не то, как опыляют цветы и размножаются гиппопотамы, и не о том, как вреден онанизм. Ребенок чувствует, что речь идет о чем-то неизмеримо более важном, чем чистота пальцев и простыней, что тут на весах вся его духовная организация, целостность его жизненной ответственности.

Ах, если бы стать снова невинным ребенком, который верит, доверяет, не думает!

Ах, если бы наконец-то стать взрослым, убежать от «переходного» возраста, стать, как они, как все!

Монастырь, тишина, набожные размышления.

Нет – слава, геройские подвиги.

Путешествия, смена картин и впечатления. Танцы, развлечения, море, горы.

Но самое легкое – смерть: потому что к чему жить, зачем мучиться?

(Воспитатель – в зависимости от того, что приготовил он к этому моменту в течение долгих лет, пристально наблюдая за ребенком, – может дать ему программу того, как познать самого себя, как победить себя, какие усилия приложить, как искать собственный путь в жизни.)

Здесь можно увидеть и здоровое веселье, и бесшабашный энтузиазм

114. Буйное озорство, беспричинный смех, веселье молодости. Да, радость – оттого, что все вместе, триумф желанной победы, взрыв неопытной пока веры, что наперекор действительности мы Землю столкнем с орбиты!

Нас так много, столько молодых лиц, стиснутых кулаков, столько здоровых клыков, – нас не возьмешь.

Рюмка вина, пивная кружка рассеют остатки сомнения.

Смерть старому миру, за новую жизнь, виват!

Они не видят одного, кто, презрительно щурясь, издевается: «Дураки!»; не видят второго, чьи грустные глаза говорят: «Бедняги!»; не видят третьего, кто жаждет воспользоваться моментом и нечто затеять, принести какую-нибудь клятву или присягу, чтоб благородный энтузиазм не потонул в оргии, не рассеялся в бессодержательных выкриках…

Мы часто принимаем такую коллективную веселость за избыток энергии, когда это – всего лишь проявление раздражающей скуки, которая, на миг утратив ощущение оков, веселится, будучи обманутой. Вспомни ребенка в вагоне поезда, который, не зная, долго ли и далеко ли ему ехать, словно бы и доволен новыми впечатлениями; но скоро он начинает капризничать от их избытка и ожидания того, что же будет, а веселый смех в итоге заканчивается горькими слезами.

Объясни, почему присутствие взрослых «портит игру», стесняет, вносит принуждение?

Пышная церемония, торжественное настроение: взрослые, так умело растроганные, такие созвучные моменту. А эти двое вдруг как взглянут друг на друга и помирают со смеху, задыхаются до слез, чтобы не расхохотаться, и не могут удержаться от коварного искушения толкнуть друга локтем или шепнуть ехидное замечание, повышая угрозу скандала.

«Только помни, не смейся. Только не смотри на меня. Только ты не смеши меня».

А после церемонии:

«Какой у нее был красный нос. А у него галстук перекрутился. Они прямо чуть не растаяли. Покажи-ка: у тебя так здорово получается».

И бесконечные рассказы о том, как это было смешно.

Еще одно:

«Они думают, что мне весело. Пускай думают. Еще одно доказательство, что они нас не понимают».

Радостный труд молодости. Какие-то приготовления, усилия, труд с четко определенной целью, требующий быстрых рук и изобретательного ума. Здесь молодежь в своей стихии, здесь можно увидеть и здоровое веселье, и бесшабашный энтузиазм.

Запланировать, решить, работать на износ, выполнить намеченное, смеяться над неудавшимися попытками и преодоленными трудностями.

Благородство не утренний туман, а поток лучей