Воспламеняющая

– Я не могу оставить тебя, – пролепетала она дрожащим, беспомощным голосом.

Он улыбнулся и подтянул ее ближе, словно хотел что-то шепнуть на ухо. Поцеловал.

– Я люблю тебя, Ча… – сказал он и умер.

20

Дон Джулс возглавил агентов случайно. Он удерживал их в строю после того, как заполыхала конюшня, в полной уверенности, что девчонка выбежит на линию огня. Когда этого не произошло – и когда люди перед конюшней начали понимать, что случилось с теми, кто стоял за ней, – Джулс решил, что ждать дальше нельзя. Он двинулся вперед, и остальные пошли с ним… с напряженными, суровыми лицами. Теперь все понимали, что это не охота на индюшек.

За двустворчатыми воротами мелькнули тени. Девчонка выходила из конюшни. Оружие поднялось. Двое агентов выстрелили по пустому месту. Затем…

Не девчонка – лошади. Полдесятка, восемь, десять, взмыленные, с выпученными глазами, обезумевшие от страха.

Люди Джулса открыли огонь. Даже те, кто сначала не стрелял, увидев, что конюшню покидают не люди, а лошади, не смогли сдержаться и присоединились к пальбе. Это была бойня. Две лошади упали на колени. Одна жалобно заржала. Фонтаны крови взлетали в яркий октябрьский воздух и выплескивались на траву.

– Прекратите! – крикнул Джулс. – Прекратите, черт побери! Прекратите расстреливать этих гребаных лошадей!

С тем же успехом он мог, как король Кнуд, приказывать волнам. Агенты, напуганные невидимой опасностью, заведенные сиреной тревоги, ярко-желтым уровнем угрозы, огнем и клубами черного дыма, глухим ка-бум-м-м взорвавшейся бочки с дизельным топливом, наконец-то увидели движущиеся мишени… и начали стрелять.

Две лошади лежали мертвыми на траве. Еще одна, с тяжело поднимающимися и опадающими боками, – на самом краю белой гравийной дорожки. Трое обезумевших от страха животных повернули налево и помчались на агентов. Продолжая стрелять, те отпрянули в стороны, но один запутался в собственных ногах и был затоптан.

– Прекратите! – вопил Джулс. – Прекратите! Прекратите… прекратите стрелять! Черт побери, прекратите стрелять, идиоты!

Но бойня продолжалась. Мужчины с застывшими лицами перезаряжали пистолеты и винтовки. Большинство, как Рейнберд, прошли войну во Вьетнаме и теперь словно вспомнили давнишний кошмар. Лишь некоторые опустили оружие. Уже пять лошадей лежали ранеными или мертвыми на траве и подъездной дорожке. Несколько убежало, в том числе и Некромант, чей хвост развевался, как боевой флаг.

– Девчонка! – крикнул кто-то, указывая на распахнутые ворота конюшни. – Девчонка!

Слишком поздно. Лошадиная бойня только закончилась, и внимание агентов разделилось. К тому времени когда они повернулись к Чарли, которая стояла, наклонив голову, маленькая и смертоносная, в джинсовом сарафане и темно-синих гольфах, полосы огня уже потянулись от нее к ним, как ниточки убийственной паутины.

21

Чарли вновь взяла огнечудище под контроль, и это было хорошо.

Боль от утраты отца, острым кинжалом пронзившая сердце, поутихла и превратилась в глухую пульсацию.

Как и всегда, огнечудище напоминало удивительную, жуткую игрушку, многие возможности которой еще только предстояло открыть.

Огненные полосы спешили к неровной цепочке людей.

Вы поубивали лошадей, ублюдки, думала Чарли, и в голове звучал голос отца, подсказывавший, что ей делать: Если придется убивать на пути к свободе – убивай, Чарли. Это война. Дай им понять, что они на войне.

Да, решила она, следует дать им понять, что они на войне.

Некоторые агенты побежали. Легким движением головы Чарли повернула огненную полосу вправо, и пламя разом охватило трех людей, превратив одежду в пылающее тряпье. Дергаясь и крича, они повалились на землю.

Что-то прожужжало рядом с ее головой, что-то еще чиркнуло по запястью. Стрелял Джулс, который позаимствовал пистолет с поста Ричарда. Стоял, расставив ноги, держа оружие обеими руками, и стрелял в нее.

Чарли ответила импульсом, сильным и резким.

Джулса внезапно отбросило назад, словно в него врезался шаровой таран, подвешенный к стреле огромного невидимого крана. Агент пролетел сорок футов – уже не человек, а сгусток огня.

И тогда они все побежали. Побежали точно так же, как на ферме Мандерсов.

Хорошо, подумала Чарли. Для вас – хорошо.

Она не хотела убивать людей. По-прежнему. Но убила бы, если бы пришлось. Если бы они встали у нее на пути.

Чарли зашагала к ближайшему особняку, словно сошедшему с картинки на календаре, отделенному от второго особняка широкой лужайкой.

С грохотом полопались окна. Шпалеры на восточной стене затряслись и превратились в огненные артерии. Краска начала дымиться, потом запузырилась, потом вспыхнула. Огонь обхватил крышу жадными пальцами.