Воспоминание

Одна из женщин выступила вперед и взяла Талиса за руку. Это была красавица леди Фрэнсис, кузина семьи Хедли. Леди Алида тайно пообещала ей женить на ней этого соблазнительного молодого человека, и леди Фрэнсис не могла допустить, чтобы Талис продолжал говорить с Калли в том же духе.

– Ты должен пойти со мной, – твердо заявила она.

– Да, ты должен пойти с ней, – равнодушно подтвердила Калли, снова отворачиваясь от него и готовясь уйти.

Талис мгновение колебался, и Калли видела это. Но в то же мгновение он понял, что уйти сейчас будет означать потерять Калли. До сих пор он как-то старался примирить всех и все, но тут его настроение резко изменилось. Какое ему дело, услышат все эти люди или нет о его чувствах? Что они услышат, что он любит Калли? Ради Бога! Что значит вообще все и все, если нет Калли?

– Калли! – заговорил он громко. – Моя любовь, моя единственная любовь, любовь всей моей жизни! Я так тебя люблю! Неужели я тебе совсем-совсем безразличен?

Калли была уверена, что она покраснела вся до самых кончиков ног. Конечно, она очень хотела, чтобы Талис признался ей в любви. Конечно, она хотела, чтобы все эти дамочки узнали, что он любит ее… Но она совсем не хотела смущаться на виду у всего народа!

– Талис, не надо, пожалуйста, – прошептала она, снова поворачиваясь к нему.

Но он уже не мог остановиться. Через секунду она с ужасом поняла, что он встал перед ней на колени, прижав руки к сердцу. Она была в таком смущении, что совершенно не знала, куда деваться.

– О, Калли, моя единственная настоящая любовь! Скажи мне, что ты меня любишь, или я умру сейчас же!

– Правда, Талис? – Прервала его леди Фрэнсис, которая полагала, что она его невеста, хотя это и было неизвестно самому Талису. – Ты выглядишь как дурак.

– Если быть влюбленным значит быть дураком, тогда я – самый большой дурак на свете. И я так и умру дураком. Калли, пожалуйста, ты должна сказать мне, что ты меня любишь!

– Да, да, я тебя люблю, – пробормотала Калли быстро и тихо. – Теперь встань и веди себя как следует.

Однако теперь, когда Талис затеял это действо, он обнаружил, что ему это начинает нравиться. С каждой минутой толпа вокруг них все прибывала и прибывала, и все смотрели на него. Мужчины смотрели с таким видом, словно вспоминали, как и они когда-то были на его месте. А женщины смотрели так, как будто и в самом деле видели в нем победителя драконов.

Талис схватил подол юбки Калли и почтительно поднес к своим губам.

– Моя прекрасная Калласандра, я не достоин даже поцеловать ваше платье.

– Ну и не целуй! – прошипела Калли в отчаянии, вырывая юбку из его рук.

– Талис! – застонала леди Фрэнсис. – Так не подобает вести себя молодому рыцарю.

– Как же мне еще вести себя, если мое сердце разрывается от любви? Я не помню себя от этой сердечной боли, и все потому, что моя возлюбленная сказала, что она меня не простит. Дорогие, з… зрители! Я опасаюсь, что я вел себя по отношению к ней с непростительным невниманием. О, простите меня, грешного! Как я мог такое совершить? Кажется, я прельстился сияющей красотой других женщин.

– Ну, в этом его трудно винить, – пробормотал какой-то человек, а потом вскрикнул, когда его жена дала ему звонкую пощечину.

– Талис, – быстро зашептала Калли. – Прошу тебя, давай уйдем отсюда куда-нибудь.

– Не уйдем, пока ты не скажешь мне, что ты меня простила.

– Ну конечно, я тебя простила, – торопливо ответила она. – Только встань!

– Ты должна сказать, и что ты меня любишь, и что ты меня простила. И ты должна сказать… – Он ударил себя в грудь сжатыми руками, и бедная обезьяна, которая давно уже там мирно и уютно уснула, завопила от боли и попыталась вырваться наружу из-под его рубашки. Но вместе с тканью, которую она решила прокусить, она прокусила Талису и кожу.

Вскрикнув от боли, Талис выхватил разъяренного зверька из-за пазухи и протянул его Калли. Сделал он это самым демонстративным жестом, на какой только был способен, все еще стоя на одном колене, склонив голову к плечу, одну руку прижав к сердцу.

Увидев это прелестное животное, Калли не выдержала и улыбнулась уголком рта.

– Ну, давай-давай, – пробормотал кто-то сзади, чтобы ее подбодрить. – Возьми его.

Испугал обезьянку внезапно раздавшийся пронзительный голос леди Фрэнсис: