Воспоминание (ЛП)

— Э-э, да. Вообще-то я специализируюсь по барельефным фризам и панно, но я так же… — тут я понял, что быстро теряю его внимание — Да, я делаю статуи.

— Ты молодец.

— У меня миссия…

— У меня тоже, парень. Я — полковник.

— Нет, вы не поняли, дело в том… — я запнулся.

Другие люди смотрели на меня как на психа. Один из них, симпатичный парень с внимательным взглядом, моложе и меньше чем его командир, повел протезом руки и с любопытством осмотрел меня.

— Мне кажется, босс, у него задание по части искусства.

— Это правда? — спросил Корбек.

— Да — сказал я — Дом Часс заплатил мне, чтобы я создал монумент славы в честь… этого события.

— Какого события?

— Победы Вервунхайва — сказал я.

— А-а-а … — сказал Корбек. Он огляделся с таким видом, как будто в первый раз видел разрушенный и горящий город — Так вот, что это такое…

— У меня есть все необходимые документы — сказал я, протянув ему пачку бумаг.

Он посмотрел на них без интереса.

— У меня есть разрешение взять интервью у бойцов Первого Танисского полка, чтобы… э-э-э… спланировать свою работу.

— У нас? — переспросил парень с искусственной рукой.

— Да — ответил я — леди Часс высказалась вполне отчетливо. Она желает, чтобы Первый Танисский полк обязательно был увековечен в этом монументе.

— Меня еще никто никогда не увековечивал — сказал молодой парень, сержант, если верить тому, что осталось от его нашивок.

— Давай работай, Варл — сказал Корбек — не то я увековечу тебя сам. Носком вот этого моего сапога.

Они закончили погрузку и забрались внутрь. Я заколебался, не зная, что мне делать. Корбек посмотрел на меня, высунувшись из кабины.

— Ну что, парень — сказал он — лучше тебе отправится с нами, как думаешь?

У грузовика, принадлежавшего Гвардии, была в бою повреждена трансмиссия. Мы с грохотом проехали по одной улице, затем с тряской, по другой. Я ехал в кабине, зажатый между Корбеком и сержантом. Через несколько минут, сержант принюхался.

— Чем это воняет — спросил он — свежий такой запах, ароматный…

— Ага — сказал Корбек, — он тоже повел носом. Я ничего такого не чувствовал, за исключением стойкого запаха немытых тел, старого пота и дыма.

— Ты сегодня мылся? — спросил сержант.

— Конечно! — ответил я возмущенно.

— Значит, это воняет он — констатировал Корбек.

— Счастливчик — вздохнул тот, другой, Варл.

Мы выехали на главную транспортную артерию, медленно объезжая остовы сгоревших машин и обвалившиеся от попаданий снарядов фасады зданий. Впереди, горожане выстроились в очередь

за едой и гуманитарной помощью, к станции, которая была развернута в старом сборочном цехе. Шоссе длилось примерно километр, и неровная очередь тянулась вдоль него из конца в конец.

Корбек смотрел на очередь из окна грузовика пока мы ехали вдоль нее. Бездомные, лишенцы, голодные и больные. Исхудавшие люди, с застывшими лицами и сломанными надеждами, с пустыми глазами, перегруженными болью. Их кожа одинаково бледна, одежда одинаково выкрашена серым пеплом и заляпана грязью. Как будто весь мир стал черно-белым.

Корбек выглядел удрученным.

— Что случилось? — спросил я.

— Эти люди… они выглядят как старые фото моих прадедов и родственников — неожиданно доверительно ответил он. В его голосе слышалось глубокая скорбь.

— У нас дома, в графстве Прайз, кухонный очаг был обшит деревом. Моя матушка повесила там эти снимки, в маленьких таких рамках. Дядюшки, тетушки, дальние кузены и кузины, свадьбы и празднества. Знаешь, я всегда считал их бестолковыми, бездушными какими то. Черно-белые лица, как у них там, на улице.

Его речь была настолько мрачной, что я поразился. Я никак не ожидал услышать подобное от такого сурово выглядящего бойца.

Леди Часс сказала, что я должен попытаться уловить дух Таниса, и вдруг, прямо здесь, совершенно неожиданно и без всяких поисков, я, кажется, нашел кое-что.

— Иногда мне хотелось бы… — добавил Корбек, прочистив горло — вот как сейчас… я бы хотел сунуть несколько этих старых снимков в свой вещмешок, в то утро, когда я оставил дом и отправился на Поля Основания. Они мало значили для меня, родственники, которых я почти не видел. Некоторых вообще не знал. Люди, о жизни которых, я даже не подозревал. Но сейчас, если бы они у меня были, это была бы как путеводная нить, назад к Танису.

— А, этот Танис, это где? — спросил я и сделал ошибку.

— Нигде, мистер художник, сэр — ответил Корбек, неожиданно отбросив свое уныние. — Он разрушен и его больше нет, а мы — все, что от него осталось. Вот поэтому мы и есть Призраки.

За окном грузовика тянулась длинная череда унылых лиц.

— Я чего-то не понимаю… мы ведь победили, да? — неожиданно спросил сержант Варл. Он сидел за рулем, самокрутка из контрабандного табака — листьев лхо — прыгала в его губах. Клубы сигаретного дыма, от которого у меня слезились глаза, заполняли кабину, но Корбек как будто ничего не замечал.

— Ага, победили… чудо из чудес, эта победа…

Варл загнал грузовик в погрузочный отсек 67-МБ Медицинского Корпуса.

— Сидите здесь — сказал Корбек, выбираясь из кабины — хотя ты, если хочешь, можешь идти со мной — бросил он мне и зашагал по направлению к потрепанному зданию.