Воспоминание о счастье, тоже счастье…

Как ни пытался я растолковать ему, что так и не уяснил в чём же отличие большого мизера от малого, он представил меня превосходным игроком, хитрым и с большими причудами. Сказать о моей игре, что она с причудами, значило ни сказать почти ничего. Целый вечер Фернан потратил на то, чтобы разъяснить своим корешам смысл моей тактики, которая на самом деле не имела его вообще. Не отдавая себе в том отчёта, непринуждённо противился я элементарным правилам игры и при этом ни разу не удосужился проиграть.

Чтобы задеть знатоков за живое, я объявил большой мизер, то есть попытку сыграть, не взяв ни взятки, хотя на руках у меня была большая часть старших карт в одной из мастей. И поскольку всё у меня получилось, они признали во мне гения. Фернан поверил в меня и предложил своим приятелям взять реванш, чего они потом и переносили неделю за неделей.

«Что ж, старина, отбил ты у них охоту… Удрали, поджав хвосты… А какая смелость! Играй ты в покер, ты бы огрёб серьёзные деньжата. Сведу-ка я тебя с серьёзными людьми».

Говорил же я вам, что пестовал меня Фернан, что твоя наседка, не представляя притом насколько сам был мне несносен.

И с чего это я решил, что обидчиком Шарли был Фернан? Не знаю. Это, как любовь с первого взгляда, только наоборот, в общем, всего не объяснишь. Так же, как с верой в Бога, шансов оказаться правым — пятьдесят на пятьдесят, потому-то и лишь немногие отваживаются ставить на кон, под полуправду эту, свою жизнь.

Прозрение апостола Павла случилось на пути в Дамаск, я же распознал в Фернане дьявола на красном светофоре. Вёл, как-то, наш катафалк я, шеф дремал на пассажирском сиденье. Разглядывая перекрёсток, с намерением проскочить его на зелёный свет, отметил я в поле своего зрения и профиль Легэ. На шоссе выбежала какая-то лицеистка в мини юбке, и лицо Фернана, зеленоватого отсвета и с налётом явной похоти, обернулось в мою сторону. Он ждал от меня поддержки ходу своих наигнуснейших мыслей, но я принял вид недотёпы, хотя и представил себе при том бесстыдные и пошлые его руки, руки инквизитора. Подумал я и о дочери его, о предначертанном ему кресте и понял, что человек этот неисправим, что не изгнан из него засевший в нём монстр и насильник, готовый к прыжку на всякую ослабшую, отчаявшуюся жертву, каковой, верно, была и Шарли в тот вечер, первого ноября. И припомнилось мне лицо Фернана утром того понедельника, следовавшего за памятными траурными выходными, с пьянкой моей от отчаяния, попыткой суицида отравлением газом и обжорством ризотто. Случилось это на следующий день за нападением, порушившим рассудок женщине всей моей тогдашней жизни. Память моя, будто объектив камеры, «наехала» на наклеенный поперёк щеки Фернана пластырь… Он скрывал не порез от бритвы, как мне тогда подумалось, а следы ногтей бедняжки Шарли. Нутром это я осознал, хотя доказать не смог бы никогда.

В очередной раз я едва сдержал свой гнев, перешедший в тошноту. Легэ, заметив мою бледность, поинтересовался, всё ли со мной в порядке. «Малость притомился», — ответил я. А, совершенный во всех отношениях, шеф предложил уступить ему руль. Я же съёжился на пассажирском сиденье, представив себе Фернана повешенным на виселице и со ртом, набитым отрезанными гениталиями его. Чуть погодя получил Фернан первую из верёвок, что, должно быть, и довело его до кончины.

Судьба порой выкидывает и не такие коленца.

Ролан куда-то запропастился и не скажу, чтобы мне его не хватало.

Однажды, правда, мы пересеклись и я, желая его реакцию пронаблюдать, как бы уже при расставании, поведал ему о как бы странном случае, рассчитывая при том на его чутьё проходимца с чутким сердцем, от чего ему никак не удавалось избавиться.

Как-то раз, при встрече в парке всё того же медцентра, собрался я уж уходить, потому как Шарли пора было возвращаться в палату, но она обернулась вдруг ко мне и сказала:

— Постой, Фавли боится ствафнава мсье.

И я рискнул задать вертевшийся на языке вопрос:

— Ты что же, того, кто зло тебе причинил, знаешь?

Вышло всё, похоже, неуклюже, и вся она как-то съёжилась, но сидевшая глубоко внутри неё девчушка всё же ответила, поглаживая животик:

— Да, ствафный мсье… и квафное пятно, вот тут.

Как вы, должно быть, заметили, режиссирует всё лишь случай, дерзкая креативность коего превосходит всяческое воображение. Ответ Шарли высветлил для меня одно воспоминание, им-то я с вами и поделюсь.