Воспоминание о спорте

Нужно сказать, что к тому времени уже гремел и потрясал воображение наш хоккей. Но общеизвестный ныне его клич-призыв «Шайбу!» еще не успел проникнуть в футбольный обиход. И вот здесь, чувствуя необходимость и потребность внести свою долю участия в победу, трибуны в едином порыве начали скандировать, стройно, словно это было отрепетировано: «Е-ще гол! Е-ще гол!…» Ни до этого, ни потом я никогда такого не слышал.

И команда в красных майках и белых трусах – именно команда – откликнулась, не могла не отозваться на эту просьбу, на этот зов. Последовала очередная верховая передача. Сальников пробил головой – редко кто у нас играл головой, как он. Вратарь в другом углу. Гол? Нет, защитник, пластаясь в горизонтальном прыжке, тоже головой отбивает мяч с линии ворот. Вот это да! И тут же Ильин коротко бьет слева. Вратарь на земле, защитники лежат, а мяч в сетке. Талант Ильина – забивать именно такие, решающие, «золотые» голы. До него этим отличался Бобров, позже – Понедельник.

С этого матча люди расходились взволнованные, потрясенные, понимая, что присутствовали при проявлении высшего спортивного духа.

Был на той игре и Миша Луконин. При выходе, разделенные толпой, мы увидели друг друга и только сделали глазами нечто, означавшее: «Да-а, брат!…» Он знал и понимал футбол изнутри. До войны начинал играть за шумевший тогда сталинградский «Трактор», вместе с самим Александром Пономаревым. Подавал надежды, но стихи пересилили, взяли верх. Однако друзьями они остались на всю жизнь. Он вообще дружил с людьми спорта. Они чувствовали в нем своего. Он был близок и с другим великим спортсменом, боксером Николаем Королевым. Сейчас всех троих уже нет.

На даче у Луконина была оборудована спортивная площадка, было несколько хороших мячей. Мы с Винокуровым, давно когда-то, более двадцати лет назад, ездили к нему поиграть в футбол. Помню пустынную платформу Мичуринец, первую светлую зелень, тропинку через поле. Потом я стоял в воротах, а хозяин бил. Впрочем, бил и Винокуров, и собравшиеся на звук мяча писательские дети, но всерьез бил только он. У него был тяжелый удар настоящего форварда. Обжигало ладони, больно было ногам, отбивавшим мяч, но я старался не показывать вида. Потом мы все шли к станции, с нами был еще его сын Сережа – как это все далеко!

В нем немало было от спортсмена – не только сила, не только эта площадка или две пары боксерских перчаток, висевших на виду в его городской квартире, – от спортсмена в высоком смысле и понимании.

В 1939 году он записался добровольцем в студенческий лыжный батальон – на финскую. И Отечественную прошел от начала до конца, вырывался из окружения, был ранен и вернулся с довольно скромными наградами. Почему? Причин никаких, просто так получилось. Но он умел, как говорят боксеры, «держать удар». Потом у него была счастливая литературная судьба, но это качество характера пригождалось ему в периоды творческих кризисов и спадов.

И еще такая история. В начале 1971 года врачи обнаружили у него в легком неприятное затемнение, опухоль. Нужно было срочно ложиться на операцию. Он попросил день отсрочки, приехал в Переделкино прощаться. Был у Смелякова, зашел в Дом творчества. Держался он спокойно и естественно. «Ну что же, – говорил он, – грех жаловаться. Жизнь сложилась, судьба была…»

В последний момент перед операцией выяснилось, что диагноз оказался неверным, – это был след только что перенесенной на ногах пневмонии. И отмену приговора он тоже встретил спокойно, по-мужски, с достоинством. Умер он через пять лет, неожиданно для всех, от болезни сердца.

2

Почему людям искусства так близок спорт? Потому что спорт близок самому искусству. Он тоже зрелище, он тоже потрясает, он тоже не терпит неполной отдачи – только всего себя, до конца. Футбольная «выездная модель», заранее планирующая ничью на чужом поле, в дальнем результате к добру не приводит, развращает, разъедает команду. Известный спринтер, заканчивающий предварительные забеги с оглядкой, психологически не готов к борьбе в финале, где нельзя жалеть себя. А комментатор ликовал: «Он затрачивает ровно столько усилий, сколько нужно для выхода в следующий круг, ни капли больше!» Может быть, стоило затратить и побольше. Мне по нраву титаны, борющиеся не только с соперником, но с обстоятельствами, случайностями, самими собой. То же в искусстве. Спорт в некотором роде пример, идеал, к сожалению, недостижимый – в смысле объективности оценки и результата. К нему тянешься. Татьяна Казанкина выиграла в Монреале две золотые олимпийские медали. Можно ли сказать, что не она лучшая на своих дистанциях? А в литературе – можно. История литературы полна подобными примерами.

Притягательная сила спорта – и в неизвестности конечного результата, в его неожиданности.

Лишь в видах, близких к искусству (фигурное катание, художественная гимнастика), могут доставлять удовольствие и показательные выступления – без нервов, без борьбы. Но все же это не то. Спорт требует, подразумевает столкновение характеров, честолюбия, упорство, стремление победить.