Воспоминание о Вальсе

Мой неизвестный друг, если бы ты знал, какие лишения мне довелось испытать, твое сердце сжалось бы от сострадания – но нет, не сострадания я прошу, отнюдь, оно будет мне только мешать, и нисколько не поможет миссии, которую я себе избрал. Верховный друид и слышать ничего не хочет о моих задумках, но если бы на моем пути стоял только друид, я мог бы это пережить. Однако, кажется, сами боги противятся моим замыслам – неурожай грозит погубить не только мои замыслы, но и меня самого. Боюсь, мои скудные подношения оскорбят фоморов, и мне не уйти от их гнева. Денно и нощно я рыщу по холодному мокрому лесу, пленнику осени, в поисках пищи, но как назло не попадается ничего кроме мелких пташек. Близится праздник смерти, который может стать для меня последним – слишком велико для меня было стремление к цели, мне пришлось нарушить свой гейс, не писать никому писем. Бросал я в костер кости ворона, языки пламени оставили на костях дагаз и чистую руну. И все-таки смерть не страшит меня – пусть даже явится мне во сне ворон, летящий навстречу. Сделан первый шаг к секрету вечной жизни, первый шаг к тому, чтобы обмануть богов, обмануть само время…

Мой любезный друг, я был немало удивлен, получив твое письмо – но еще больше я был удивлен твоей прямо-таки патологической нерешительностью. Лично я ни на минуту не сомневался, что ради своей величайшей миссии я готов на все, и даже больше. Судьба оказалась не так благосклонна ко мне, мне не посчастливилось стать друидом, не довелось приобщиться к наукам. Мне приходилось вести свои исследования под покровом ночи, но разве можно утаить что-то в нашей деревушке? Кеган проведал, чем я занимаюсь в глухой чаще, верховный совет приговорил, что я закончу свои дни в пламени костра, и форморы возьмут мою душу. На счастье мое судьба улыбнулась мне – я сбежал за считанные часы до того, как за мной пришли воины. Путь мой лежал в Лондинуум – не знаю, почему я решил, что получу от квиритов защиту и покровительство. Как же жестоко я ошибался! Недолгим было мое блаженство, мое безмятежное существование под покровительством квиритов – надо же было ненасытным квиритам отобрать землю безутешной вдовы! Никто не ждал, что Боудикка соберет войско – никто не ждал, что Лондинуум падет и будет сожжен дотла, и никак я не думал, что сам сгорю во всепожирающем пламени…

Если бы я мог написать письмо в прошлое тому человеку, деяниями которого я восхищаюсь сейчас, я бы начал так: будь осторожен, дорогой друг, не все жители города в восторге от твоих изысканий, а если ты проболтаешься кому-то, что ищешь рецепт бессмертия, то не сносить тебе твоей головы. Священники не любят, когда кто-то вмешивается в законы мироздания, установленные Всевышним, они считают, что смерть человека неизбежна, и обмануть смерть, значит, обмануть само Мироздание. Кроме того, я бы написал – мой дорогой друг, ты никогда не видел меня, но послушался моего совета: оставь свои изыскания, живи, как живут сотни твои соотечественников, найди себе хорошую женушку, открой лавочку, как твой отец, по вечерам сиди на крылечке и покуривай трубку. Однако, я точно знаю, что ты только рассмеешься мне в лицо – и пойдешь на чердак доделывать свою машину вопросов и ответов, которую ты так и не закончишь. Да-да, ты её так и не закончишь, и это я тоже напишу в прошлое человеку, которым восхищаюсь и которого никогда не увижу. И я не закончу, хотя у меня в руках будут твои трактаты и твои наработки, и я буду искать вечную жизнь не с чистого листа…

Если бы я мог написать в будущее тому человеку, который возьмет на себя смелость продолжить мои исследования, я скажу ему: мой дорогой друг, ты, должно быть, будешь немало удивлен тем, что я отверг благополучную сытую жизнь, не пошел по стопам отца, а напротив, выбрал себе путь, полный лишений. Что я отвечу моему несуществующему другу? Что я в жизни бы себе не простил, если бы хотя бы не попробовал стать бессмертным? Я бы, конечно, сердечно поблагодарил своего неизвестного друга за заботу и предупреждение, что мне следует бежать из города, – однако, этот побег только отсрочил мою казнь, потому что в каком бы городе я не останавливался, рано или поздно блюстители закона понимали, что мои изыскания слишком опасны…