Воспоминания

Бред торопливо встал и начал собираться. Сирина ощущала тяжесть на сердце, но не из-за того, что ей предстояло пропустить свадебное торжество, а из-за того, что причина конфликта – она сама. Маргарет Фуллертон стыдилась ее и делала все возможное, чтобы убрать со своего пути. Сирина остро почувствовала себя нежеланной, исключенной из семьи. Как бы ни любил ее Брэд, ей было очень больно оттого, что его родня не приняла ее.

– Ты в порядке, любимая?

Он внимательно посмотрел на нее, затем надел цилиндр и натянул перчатки. Выглядел он сногсшибательно в смокинге и полосатых брюках, сером цилиндре, серых перчатках. Свадьба обещала быть великолепной, и Сирине вдруг стало жаль, что она ее пропустит. Некоторое время спустя в дверь постучал Тэдди, облаченный точно в такой же костюм, с бутоньеркой из лилий для Брэда – ее надо было прикрепить к лацкану фрака.

– Нет, я не нацеплю это, а то еще подумают, будто я жених.

– Не беспокойся, не подумают, у него букет гораздо больше. – Затем, оторопев, Тэдди застыл на месте, глядя то на Сирину, то на Брэда. – Что случилось, разве ты не идешь, Сирина?

– Я неважно себя чувствую.

– Вчера, отправляясь на обед, ты тоже неважно себя чувствовала. Тебе и сегодня плохо? – Он все время был настороже. Складывалось впечатление, что Тэдди обладал особым даром чувствовать малейшую ложь, особенно связанную с его матерью.

– Я внезапно почувствовала себя хуже. – Но произнесла она это как-то чересчур легко, усевшись на кровати и скрестив руки на груди.

– Я тебе не верю. – Тэдди посмотрел на Брэда: – Вы поругались?

– Черт подери, нет! Сирина только что заявила, что чувствует себя не настолько хорошо, чтобы идти, а я не хочу ее заставлять.

– Почему бы, собственно, и нет? – Тэдди улыбнулся, присаживаясь на кровать подле нее. – Ты действительно чувствуешь себя неважно, Сирина?

Она кивнула:

– Да, действительно.

– Извини, нам будет очень не хватать тебя.

Едва он произнес эти слова, две огромные слезинки потекли из ее глаз. Сирина вновь почувствовала себя отверженной, и ей ужасно захотелось пойти вместе с ними. Если б только миссис Фуллертон не давила на нее столь сильно. Сирина чувствовала себя так, словно действительно не могла пойти. Словно ей и в самом деле не следовало идти, если у нее есть чувство приличия или хоть какое-то уважение к свекрови.

– В чем дело? – Тэдди внимательно разглядывал ее.

Сирина покачала головой, безуспешно стараясь остановить слезы.

– О, мне надоело быть беременной, я только и делаю, что реву!

Она рассмеялась сама над собой. Брэд подошел и погладил мягкие золотистые волосы, падавшие волнами на подушку.

– Не расстраивайся, я вернусь сразу же, как только смогу.

Он вышел проверить, как там Грег. Уже много лет Грег жил отдельно, но на эту последнюю холостяцкую ночь пришел домой и спал в своей прежней комнате. Он отлично знал, что, как бы ни напился накануне, здесь ему не позволят проспать собственную свадьбу.

Как только Брэд вышел из комнаты, Тэдди решительно посмотрел на Сирину.

– Выкладывай, что случилось на самом деле?

– Ничего… – Но она не могла смотреть ему прямо в глаза, и он понял: что-то тут не так.

– Не лги мне, Сирина. Почему ты не идешь?

Просто удивительно, как этот человек мог заставлять ее говорить, и как безоглядно она доверяла ему. И она рассказала ему все – все то, что ни за что не рассказала бы Брэду. Но ведь она знала, что накануне Тэдди не предал. Поэтому не стала таиться от него и на этот раз. Слезы вновь наполнили ее глаза.

– Твоя мать считает, что мне не следует идти. Но я не сказала об этом Брэду. Не хочу, чтобы он знал.

– Она тебе это сказала?

– Да, сказала, что это было бы нехорошо по отношению к Пэтти и что если у меня есть хоть немного скромности, то я не пойду, что я и так уже причинила Пэтти достаточно неприятностей.

Тэдди буквально подскочил на месте.

– Ну, надо же! Черт подери, Сирина. Если ты не будешь стоять за себя, то мать будет помыкать тобой всю оставшуюся жизнь! Ты не должна позволять ей этого!

– Какое это имеет значение! Она не хочет, чтобы я была там. Мне кажется, она считает, что я позорю вас.