Воспоминания

Тем временем у меня появилась некоторая научная идея. Я привлёк Валерия Сербо к соответствующим вычислениям. Идея оказалась неверной, и мы начали писать работу с сообщением о неудаче. В процессе написания мы поняли, что эта неудача не случайна, и это позволило нам получить очень интересные результаты. Они составили кандидатскую диссертацию Сербо, защищённую им под моим руководством в 1969 г. Развивая эти идеи, я получил результаты, которые до сих пор кажутся мне очень важными и по которым я защитил докторскую диссертацию в 1972 г.

С осени 1961 г. Д.В. Ширков начал читать курс квантовой механики, а мы с В.В. Серебряковым (и он сам) стали вести за ним семинары. Здесь мы продолжили идею Кривченкова и ввели хорошо известные нынешним студентам-физикам НГУ задания. В отличие от МГУ, где задания сдавали только студенты – теоретики, мы потребовали сдачи заданий от всех студентов. Мы требовали не просто аккуратного решения поставленных задач, но и понимания «идеологии» решения. Поэтому индивидуальное решение задачи студентом не было главным. Основное было в ответах на вопросы, сопутствовавшие задаче – как решать похожую, но немного иную задачу? Что ожидать от решения этой новой задачи. Если студент не угадал – в чём дело? А какое отношение к реальности имеет решение в более реалистических условиях?... Нам быстро стало ясно, что именно здесь – основное поле для усвоения материала студентами.

Н.С.Диканский, Д.В.Ширков, И.Ф.Гинзбург, А.И. Вайнштейн, 2006

(два выпускника первого выпуска и два преподавателя)

Вскоре Г.Л.Коткин и Юрий Иванович Кулаков распространили идею заданий и на другие теоретические курсы. Им было тяжелее, чем нам, потому что мы могли пользоваться задачами Кривченкова, по которым учились сами и только что появившимся задачником Когана и Галицкого, а им надо было начинать заново. Поэтому они начали составлять задачник по механике. Со временем Кулаков ушёл от этой работы, и его место занял Сербо. В итоге получился замечательный задачник по аналитической механике (Г.Коткин, В.Сербо), подобного которому нет в мировой физической литературе. Помимо прочего, этот задачник демонстрирует мощь методов аналитической механики в самых разных областях теоретической физики.

Приём заданий поначалу был совершенно каторжной (и не оплачиваемой) работой для преподавателей, время на это не фиксировалось, и студенты приходили когда хотели. Мы привлекли к этой работе наших аспирантов, прибывших из МФТИ (В.Г.Пивоваров, Н.Б.Пивоварова, И.И.Орлов) и из МГУ (А.Плешаков). В помещении нашего отдела – в жилом доме на Морском проспекте (ныне дом 32) – висел лозунг:

Сегодня вы, а завтра вас!

(имелось в виду, что аспиранты сами подлежали экзаменам).

Для студентов, не сдавших задание в срок, мы придумали новые задачи, вычислительно более сложные. Ширков похвастался нам оригинальным решением такой задачи, которое предложил один из студентов. Так я впервые узнал об А.И.Вайнштейне, одном из сильнейших выпускников нашего физфака.

В 1961-62г. квантовую механику слушали два курса – первый, принятый регулярным образом, и «предпервый», где учились студенты, пришедшие из других ВУЗов. Мне достались одна из групп первого потока и предпервая группа. В этой группе было полтора десятков студентов, командированных из Казахстана не для обучения, а для получения дипломов, и 6 нормальных для нашего университета студентов. П. Хенкин нередко вызывал раздражение своими ответами, но несомненно был достойным человеком. Валерий Глазунов – по-видимому самый оригинальный и самостоятельно мыслящий человек из этой группы – не мог изучать действительно новые вещи в предписанном порядке и темпе, а следовал только собственному плану. Поэтому он не получал высоких оценок на экзаменах, но многим жаль, что этот оригинальный исследователь ушел из физики, став – как говорят – художником. Эммануил Баскин (ныне в Израиле) был обычным сильным студентом. Работая с ним, я ещё раз осознал, что преподавание учит преподавателя иногда больше, чем студента. Однажды я потребовал, чтобы он исследовал зависимость коэффициента прохождения для прямоугольной потенциальной ямы от энергии. Как мы удивились, увидев осцилляции! Мы быстро поняли их причину, но поначалу не были уверены, что эффект не исчезнет для ямы более сложной конфигурации. Позднее мы узнали, что эффект был открыт Рамзауэром, и долго называли его между собой «эффект Рамзауэра – Баскина».