Воспоминания

Так прошло время около месяца. Затем к нам явился начальник практических занятий, и мы отправились вверх по Неве в г. Шлиссельбург. Ехали налегке, не бравши с собою никакого имущества, то есть постелей, подушек и т. п., а потому ехали на нескольких больших шестивесельных лодках. В Шлиссельбурге пробыли дня два-три, осмотрели все имевшиеся там заводы и некоторые из них сняли с натуры. Но главным образом обратили внимание на шлюзные устройства, некоторые тоже снимали с натуры. Затем в какой-то барке, тягою, проехали почти весь Ладожский канал до г. Новой Ладоги, осматривая и частью снимая с натуры все находящиеся на канале этом сооружения. Это было путешествие самое скучное и продолжалось в оба конца чуть не целую неделю. Рады мы были очень, когда воротились в свою колонию в Овцинах. Но на возвратном пути с нами чуть не случилось несчастие. В сумерках, уже не в далеком расстоянии от колонии, нас настиг густой туман, и мы, приближаясь быстрым, по течению, ходом, чуть не наткнулись на большой камень имеющихся в этом месте порогов; мы только скользнули боковою частью лодки об этот камень; а ежели бы наткнулись, то, конечно, лодку разбило бы в щепки, и в пустынном месте, при бывшем тумане, гибель очевидно была бы неминуема!

После этого путешествия в колонии Овцинах мы пробыли уже недолго и возвратились в Петербург.

В истекший учебный 1845/1846 год в родственном мне кругу произошло одно важное событие. В декабре 1845 г. я получил письмо от сестры Верочки, что она выходит замуж и что обручение ее состоялось 2 декабря 1845 г. с неким господином Александром Павловичем Ивановым, врачом по профессии и сверх того преподавателем физики и химии во многих казенных учебных заведениях. О личности этой, как о новом своем родственнике, я сообщу тогда, когда буду описывать первое с ним свидание и знакомство. Теперь же ограничусь, что отмечу о свадьбе сестры Верочки, которая состоялась, вероятно, в январе месяце 1846 г. Прочие же родственники московские жили благополучно по-прежнему.

Брат Федор Михайлович занимался по-прежнему литературой, и в январе 1846 года вышло в печати первое его литературное произведение — роман «Бедные люди». Роман этот был напечатан в «Петербургском сборнике», изданном Некрасовым. Произведение это разом поставило Достоевского наряду выдающихся писателей, и об нем сильно заговорили, а Белинский превознес его^{73}. Материальные средства брата вследствие этого улучшились, но, тратя много, он часто тоже сидел на экваторе.

Из 17 воспитанников, бывших в III классе, перешло только 12, да был оставшийся во II классе от прежнего курса один воспитанник, следовательно, всего в нашем II классе образовалось 13 воспитанников.

Во II классе продолжалось преподавание тех же самых предметов, что и в III, а из новых были следующие: 1) история искусств, со включением мифологии и археологии, 2) специальное законоведение и техническая отчетность.

Во время всего учебного 1846/1847 года, т. е. во II классе, мы усиленно занимались черчением проектов и составлением смет по заданию на различные сооружения. С этим вместе маршировка и гимнастические занятия, которыми нас порядочно мучили в предшествующие годы, сделались для нас необязательными; и в самом деле, после гимнастики нельзя было чертить или рисовать по крайней мере часа два, а потому нас иногда только водили скорым шагом в зале училища для моциона или, как выражался Николай Платонович Бердяев, от геморроя.

Экзамены сошли для меня и в этот год вполне благополучно. Я удержал свое первое место и перешел в I, то есть выпускной, класс тоже первым воспитанником с производством из старших унтер-офицеров в фельдфебеля.

После экзаменов, как обыкновенно, наступили каникулы, но мы в этот год не ездили на практические занятия куда-нибудь за город, а занимались таковыми в Петербурге и в окрестностях его. Так, на мою долю выпали следующие занятия; во-первых, я был прикомандирован к профессору архитектуры Брюлову (Александру Павловичу)^{74}, который строил тогда, то есть начинал строить, больницу в память великой княгини Александры Николаевны (ныне Александровская больница), и я по целым дням находился при устройстве фундамента под это здание. Фундамент этот замечателен был тем, что это был, кажется (в то время), первый пример, что устраивался без забивания свай, так как грунт оказался песчаный. Во-вторых, мне было задание снять с натуры железные стропила по зданию Эрмитажа и с помощью вычислений доказать, что они вполне прочны и устойчивы. В-третьих, я часто ездил по отстроившемуся уже тогда железнодорожному участку до ст. Колпино, где в чугунно-литейном заводе снимал с натуры различные машины и устройства и делал описания их. Езда в то время до Колпина существовала на открытых платформах; и мы ездили бесплатно, так как имели для этого пропускные свидетельства; а потому очень часто пользовались этими бесплатными поездками.