Воспоминания

Она давно привлекает к себе внимание. Уже в восьмидесятых годах, когда я жил в Ярославле, она вызывала к себе большое восхищение. Позднее, лет двадцать тому назад, когда благодаря изумительной чистке икон были открыты бессмертные памятники иконописи новгородской, ценители иконы охладели к ярославской живописи. Mне часто приходилось слышать о ней чрезвычайно резкие отзывы, как о живописи "упадочной", декадентской и вдобавок не русской. Разумеется, сравнение для ярославской живописи не может быть выгодным. Но оно едва ли уместно в виду величайшей разнородности, сравниваемых величин. Живопись новгородская представляет собой искусство глубоко религиозное: в этом - вся его сущность; наоборот, живопись ярославская - искусство преимущественно декоративное. Сравнивать эти два искусства почти также невозможно, как сопоставлять бессмертные видения Фра Беато и пышные венецианские религиозные декорации какого либо Тинторетто, либо Паоло Веронезе.

Весь дух великого Новгорода и Ярославля совершенно различен. - Новгород стремится к религиозному проникновению, Ярославль - к великолепию. Разумеется с чисто религиозной точки зрения это - живопись упадочная; в ней нет той высоты религиозного переживания, того безграничного {169} благоговения, которое чувствуется в каждом штрихе новгородского иконописца XV века. - Вместо того в ней - изумительная роскошь и парад, которыми, впрочем, еще можно очень наслаждаться с точки зрения чисто эстетической. Есть одна фреска, которая сразу изобличает контраст двух настроений. Это - фреска "Ильи Пророка", изображающая искушение Иосифа женой Пентефрия. - Даже современный взгляд смущается невероятным, действительно соблазнительным реализмом. - Что бы сказали люди XV века, что сказал бы в том же XVII веке какой-нибудь протопоп Аввакум при виде столь явного нарушения благоговения к храму?! Воспоминаются знаменитые слова протопопа о вторжении западных реалистических влияний в иконопись. - Так оно и было в данном случае. В истории русского искусства Грабаря ясно показано, что как раз фреска, о которой идет речь в числе многих других воспроизведена с голландской иллюстрированной библии Поскатора.

В ярославских фресках вообще чувствуется настроение богатой мирской культуры. В частности голландские влияния в ярославской живописи - не случайность, так как именно в XVII веке Ярославль стоял на большом торговом пути между Россией и Европой через Белое Море. Он был полон иностранными торговыми факториями; в особенности голландскими и английскими. В Ярославских храмах следы этого соприкосновения с Западом встречаются на каждом шагу. - Глаз, привыкший к старинно-русским и византийским архитектурным линиям, при взгляде на Ярославские фрески сразу поражается совершенно новою, необычайно остроконечной архитектурой. Вы видите узенькие трехэтажные домики в два-три окна по фасаду. - Домики эти образуют городки с зубчатыми стенами, несомненно голландско-немецкого типа. {170} Не менее убедительно, чем архитектура, говорит костюм. - Вы видите, например, аллегорическую фреску - "Корабль веры и корабль нечестия". На корабле веры сидят святые с широкими русскими лицами и успокоительными окладистыми бородами. На корабле нечестия все - остроконечные стриженным бороды, - люди прическою и одеждой напоминающие не то Шекспира, не то старинные голландские портреты; это -типы, знакомые Ярославлю по торговым сношениям - голландцы либо англичане.

Еще больше поражает при сравнении с новгородскими иконами XV и XVI века общее омирщвление всей живописи. Символика в ярославских иконах богата, сложна и запутана. В ней много чрезвычайно замысловатых и мудреных аллегорий.

- Но Вы почти всегда чувствуете, что тут говорит не религиозное чувство, а искание внешнего эффекта. Отсюда - то воспоминание об оперном апофеозе, которое вызывается иногда этими фресками, например фрескою, изображающей апокалиптическое видение "Нового Иерусалима". Все это красиво, нарядно, но не религиозно.

Два лучших ярославских храма- Илья Пророк и Иоанн Предтеча - расписаны необыкновенно ярко и пестро в самых жизнерадостных тонах. Но это - совсем не та духовная радость, которая чувствуется в красочных произведениях новгородской живописи. Это - просто праздник для глаза, в котором самый религиозный смысл отступает на второй план. - Редко попадается тут среди человеческих фигур носительница этого смысла. - Фигурам принадлежит в этих фресках не столько смысловое, сколько декоративное значение. - Цель живописца - не поднять Вас на высоту религиозного созерцания, а дать Вам блестящее зрелище. - При отсутствии какого бы то ни было другого сходства между венецианской и ярославской религиозной живописью - та и другая сближаются в понимании, точнее, {171} - в извращении самых задач религиозного искусства.

В новгородской живописи XIV, XV, и XVI веков царит то настроение, которое было создано поколением великих русских святых - Сергия Радонежского, Алексия Митрополита, Кирилла Белозерского, Макария Желтоводского, Сильвестра Обнорского.