Воспоминания

Защищаясь против Указа Московской Патриархии, от. С. Булгаков написал «Докладную записку митрополиту Евло- гию». Мой сын Владимир подвергнул критике эту Докладную записку, сравнивая текст Указа Московской Патриархии и текст Записки от. Сергия. Он издал это свое исследование под заглавием «Спор о Софии», Париж, 1936.

IПознакомившись с описанными богословскими столкновениями, я написал 7 января 1936 г. письмо от. Сергию Булгакову: «Очень огорчает нас вся история Указа Московской Патриархии и последствия его. Удивляет меня то, что митрополит Сергий решился высказывать суждения о Вашей книге «Агнец Божий», не познакомившись с ней в полном объеме, как это Вы отчетливо показали, например, в вопросе о соотношении Гефсимании и Голгофы (стр. 47 «О Софии Премудрости Божией»). Если бы митрополит Сергий напечатал сначала критический отзыв о Вашем труде, не осуждая его посредством Указа, и вызвал Вас на богословский спор, церковная литература обогатилась бы ценным богословским состязанием, которое, может быть, закончилось бы смягчением разногласия вплоть до различия лишь в оттенках мнений. Теперь же, после Указа, спор может принять характер войны двух станов, после чего восстановление церковного мира едва ли будет безболезненным. Что касается моего сына Владимира, он только исполнил свой долг, когда по поручению митрополита Сергия написал и послал ему свою критику некоторых Ваших учений. Очень жаль однако, что Фотиевское братство рассматривает эту критику, как «обличительное богословие».

Ваши защиту против обвинения в гностицизме, против особенно несправедливого упрека в нежелании, будто бы, считаться с преданием Церкви, против упрека в замене Голгофы Гефсиманией и т. п. нельзя не признать вполне убедительной. Мне думается однако, что есть у Вас два учения, которые не могут быть защищены. Ваше толкование слов книги Бытия «вдохнул дыхание жизни» в том смысле, что человек есть существо нетварно–тварное ведет к пантеизму, по крайней мере, в учении о царстве личных существ. Далее, Ваше учение о том, что в Боге, кроме трех источников любви, есть еще четвертый, тоже вызывает сомнения. Но здесь, если взять вопрос об отношении между Богом и совокупностью идей, сообразно которым Он творит мир, в полном объеме, мы стали перед проблемою столь трудною, что, я уверен, даже и решения ее, данные величайшими Отцами Церкви, таят в себе следствия, решительно несогласные с основными догматами Церкви. Поэтому или нужно издать Указ против всех почти Отцов Церкви, что нелепо, или, смиренно признав трудность проблем, воспитать в себе терпимость и решаться на осуждение только после длительного спора. Боюсь, что теперь такой возвышенный характер спора, свободный от гордыни и озлобления, очень затруднен Указом».[45]

От. Сергий ответил мне, что хорошо было бы, если бы мне удалось как‑либо принять участие в его семинарии, где мы обстоятельно обсудили бы вопрос о его софиологии. В 1937 г. я написал статью «О творении мира Богом» (Путь, № 54), конец которой содержит в себе критику учений от. С. Булгакова. Изложенное в ней учение о составе бытия Бога и бытия мира прямо противоположно учению от. Сергия. От. Сергий полагает, что совокупность идей, согласно которым Бог сотворил мир, есть природа самого Господа Бога; а я, исходя из отрицательного богословия, согласно которому состав бытия Бога и мира абсолютно несоизмеримы друг с другом, утверждаю, что даже и идеи, согласно которым Бог сотворил мир, суть уже тварное бытие, так что между Богом и миром нет не только полного, но даже и частичного тожества; онтологически Бог и мир отделены друг от друга пропастью. Таким образом, мое учение есть крайняя форма теизма, наиболее противоположная пантеизму во всех его видоизменениях. Это я и имел в виду в письме к отцу Сергию, говоря, что решение вопроса, данное величайшими Отцами Церкви, таит в себе следствия, несогласные с основными догматами Церкви. В самом деле, если идеи, согласно которым Бог сотворил мир, онтологически входят в состав бытия Бога, то между Богом и миром есть частичное онтологическое тожество и тогда в христианском богословии появляется некоторый оттенок пантеизма, ведущий к неразрешимым затруднениям.

Вскоре после этих печальных столкновений от. Сергий заболел раком горла и подвергся тяжелой операции. Предвидя возможность близкой смерти, он составил 15 марта 1939 г. письмо, на конверте которого было написано: «Николаю Онуфриевичу Лосскому с семейством (вручить после смерти)»: «Дорогой Николай Онуфриевич, посылаю Вам последний братский привет пред уходом своим из мира. Призываю благословение Божие на Вас и всю Вашу семью: Марию Николаевну, Людмилу Владимировну, всех сынов Ваших, и жен их, и внуков. Благодарю Вас за всю Вашу дружбу, явленную в течение всего этого века. Если жизнь сведет Вас с Аскольдовыми, передайте и им мой привет. С любовью Ваш прот. С. Булгаков».[46]